Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Она шла к нему по дороге в своём мешковатом свитере, с патронташем через плече и с двустволкой в руках. До неё было метров сто. Она вскинула ружьё и два раза подряд выстрелила. Тяжёлая свинцовая пуля чиркнула прямо под ногами, а вторая ударила в массивный стальной бампер джипа. Иваницкий тут же загнал магазин и передернул затвор «макара», встал в стойку как в тире и прицелившись выстрелил.

Галина тоже вскинула ружьё и нажата спуск. Два громких "бах" проследовали практически одновременно. Одна из пуль пролетела рядом с ухом. Володя выстрелил ещё два раза. В глазах при напряжении двоилось, поэтому было сложно целиться. Иваницкий поменял стойку, взял пистолет двумя руками, широко расставил ноги и выстрелил в быстро приближающуюся женщину. Он и отсюда мог почувствовать в каком она бешенстве. Амазонка шла с твёрдым намерением убить его, ее пальцы выцарапывали из патронташа очередную пару патронов.

Иваницкий стрелял с небольшими промежутками между выстрелами. После выстрела возвращал ствол на линию прицеливания, замирал на мгновение и стрелял снова. Затвор стал на задержку. Все патроны из магазина были растрачены впустую. Иваницкий сунул руку в карман за вторым последним магазином.

Очередные две пули из охотничьего ружья попалив цель. Сначала был тяжёлый удар в живот, а потом сразу же удар в грудь. Иваницкого опрокинуло на асфальт. Дикая боль и сбитое дыхание. Если бы не противоосколочный костюм, и металлические пластины, то он бы уже погиб.

Как больно!!! Очень больно! Дыхание перехватило. Внутри горит рвущая злая боль.

Иваницкий с трудом перевернулся на бок и, приложив немыслимые усилия, он стянул с себя куртку. Володя задыхался. Не зашнурованные ботинки сами свалились с ног, а вот из комбинезона пришлось практически выползать.

Силы оставили его. Тяжелой душащей одежды на нем не было. Он валялся голый и жалкий на асфальте, ожидая своей участи. Таким его увидит его женщина с которой он был сегодня. Она шептала ему о своей любви, клялась быть верной, просила забрать с собой. А сейчас она его добьет. Смерть прервет его великое служение ДОЛГу.

Глава 17 Побег подопытных

Болезненное состояние утащило в мучительный бред. Смуглянка потерял границу, разделяющую реальности и сон. Галлюцинации накатывали целым каскадом. Он орал и просил о помощи своего ротного старшину, который стоял возле параши и задумчиво крутил вентиль крана. Только после того как он окончательно сорвал голос, Николай вспомнил, что старшина давным-давно погиб — глупо замерзнув по-пьяни в сугробе в новогоднюю ночь.

Перед глазами ходили люди живые и мёртвые, он слышал голоса и песни. Он уже был не в камере, а несся под вой сирены в составе пожарного расчета, разглядывая бегущие за окном пожарной машины дома и любопытные рожи беспечных зевак. Невероятно маленький и тяжелый шлем сдавливал голову чугунными тисками, а впускной клапан маски работал на столько безобразно, что он уже задыхался от нехватки дыхательной смеси. Только зачем он одел маску в машине?

Николай опять вернулся в решетчатую камеру, где по потолку ползали гигантские тараканы, а их, в свою очередь жрали, красные змеи. Одна такая змея обвила его тело поперек и сдавила могучими кольцами, от чего трещали кости и лопались жилы. Смуглянка захрипел.

Усилием воли Николай заставил себя сползти на пол. Так стало немного легче — пол был холодный. Бетонная плоскость забирала в себя лишний жар, и на какое-то время становилось даже легче. Дикая жажда превратила язык в наждачную бумагу, которая обдирала небо и скребла по зубам. Преодолевая головокружение, Николай пополз в сторону «параши». Он старательно фокусировал сознание на образе хромированного барашка смесителя, который нужно было покрутить.

Попытка удалась не сразу. Сначала Николай даже перепугался, что движется не в том направлении. У него уже не было сил на то, чтобы развернуться и ползти в обратную сторону. Бетонный пол неожиданно стал надежным помощником. Он удерживал Николая на своей поверхности, спасая от бешеной круговерти окружающего пространства. Холод бетона боролся с внутренним огнем человеческого тела и пояснял сознание. Наконец руки ухватились за гладкую поверхность эмалированного чугуна. Смуглянка никогда так не радовался «параше». В порыве восторга от достигнутого успеха он сумел приподняться и дотянуться до заветного крана. Скрюченные пальцы отчаянно скребанули по блестящим наплывам ребристого края вентиля. Его болезненное состояние, обозленное допущенной оплошностью, кинуло тело Николая обратно вниз. Но враг допустил роковую оплошность и не успел ее исправить. Ледяная вода полилась на макушку и за шиворот. Смуглянка не мог даже поднять голову, он принялся слизывать драгоценную влагу с белой поверхности унитаза. Ему так хотелось жить.