Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Поп орал уже совсем что-то невразумительное. Его подхватывал общий хор сектантов. Иваницкий протиснулся сквозь толпу ближе, он даже сам не понимал, зачем это сделал. Может он не хотел так позорно бежать, как тот самый Ромео-Смуглянка?

В воздух ударила очередь. Стреляли из автоматического пистолета или пистолета-пулемёта. Толпа с противоположной от следователя стороны всколыхнулась и начала нехотя расступаться. Сквозь толпу шел Смуглянка. Николай держал в одной руке пистолет Стечкина, а в другой большую противотанковую гранату. Но это было не все. На нем висел разгрузочный жители. Карманы которого были плотно набиты аммоналовыми шашками.

— Назад! Млять! Всех положу, мрази!

Смуглянка двигался сквозь толпу как нож сквозь масло. Перед ним расступались. Никто не решился преградить дорогу живой бомбе. Иваницкий прекрасно видел, что людям страшно. Какими бы они не были фанатиками, но в душе каждого жил страх. Когда уголовник подошел к попу, Николай сунул пистолет за пояс и вытащил самодельную петлю из обрезка тонкого металлического тросика. Поп, наверное, хотел что-то сказать, но Смуглянка накинул ему петлю на шею и так резко дернул, что вскрикнул. Второй конец тросика он намотал себе на руку с гранатой.

— Назад все! — снова заорал уголовник. — Люда, вставай!

Людмилу не нужно было упрашивать. Она помогла подняться девочке и встала сама. Но смотрела она не на Смуглянку и попа, она смотрела на ребенка.

Рядом со следователем остановился мужик его возраста в хорошем камуфляже и с пулемётом «печенег» в руках. Судя по свежим повязкам на шее и голове, боец вышел из госпиталя. Марлевая повязка на месте уха наливалась кровавой кляксой.

Забинтованный подвижник спокойно и даже с ленцой заправил лену из короба в пулемёт и передернул затвор. Пулемёт него был отличным на загляденье: новенький, вычищенный и с оптическим прицелом.

Смуглянка не мог видеть пулемётчика, так как тот был скрыт в толпе людей.

Но Пулемётчик не успел поднять свое оружие. Иваницкий со всей силы одним размашистым движением с хрустом вмял трёхкилограммовую кувалду ему в лицо. Пулемётчика он удара откинуло на тех, кто стоял позади, пулемёт он выронил.

Володя поднял пулемёт и вышел к уголовнику и его верной подруге.

Поп выглядел не столь представительно как раньше. Казалось, что он полинял и усох. Петля на шее попа опасно затянулась и он придерживал руками получившийся поводок, чтобы трос не затянулся еще больше.

— Ну, что, ваше преосвященство? Командуй своим войскам отход. Ты теперь в заложниках, — с усмешкой сказал Иваницкий.

У них остался только один путь на свободу из этой обители, и проделать они его могли только с попом на привязи.

Володе стало интересно, что за листы разбросаны на земле. Он нагнулся и подобрал с десяток мятых и испачканных листочков. Но нескольких были видны рельефные отпечатки подошв. Иваницкий аж присвистнул. Таких картинок от девочки он не ожидал. По ним можно было составить целый порнографический комикс. На бумажных листах простым карандашом с отменными подробностями и деталями был изображен глава секты, совокупляющийся с членами секты различных возрастов и пола. Теперь было понятно, отчего так взбеленился этот бородатый гоблин.

— Все назад!!! — заорал Смуглянка.

Ошарашенные таким поворотом дел, сектанты казалось дрогнули, но все же не только не расступились, а стали подходить еще ближе. Ситуация могла выйти из под контроля в любую секунду.

— Да не прольется кровь в святой обители на острове спасения нашем, — завопил поп. — Проявите смирение, братья и сестры. Уповайте на волю божию. Примите испытание с решительностью и верой непоколебимою.

Речь попа оказало нужное действие. Отважно стягивающееся вокруг них кольцо мгновенно стало вялым и неуверенно заколыхалось.

Людмила прижала девочку к себе. На ее лице горели глаза волчицы, которая готова к последней схватке в своей жизни.

Иваницкий обошел вокруг привязанного к уголовнику отца Серафима, а затем весело сказал:

— Пора на волю. А ну ка, расступились все!

Он ткнул стволом пулемёта в сектантов, перегораживающих дорогу к главным воротам. Люди как бы нехотя подались назад и в стороны. Иваницкий вошел в образующийся коридор так же легко как и в двери накопителя тогда в марте. В окончательно прояснившихся мозгах билась бесшабашная и разудалая веселость. С таким настроением как раз можно идти погибать.

— Ну! — прикрикнул он на замешкавшихся сектантов.

Те начали двигаться активней.

— Люда! — коротко сказал Смуглянка. Женщина обернулась и одарила его бесконечно преданным взглядом. Он стал для нее вторым человеком после дочки, ради которого она не задумываясь была готова пойти на смерть.

Людмила, прижимая девочку к себе и оглядываясь злым взглядом по сторонам, двинулась вслед за ментярой в коридор из живых человеческих тел.

— Только попробуй что-то выкинуть, — с холодной решимостью сказал Смуглянка попу. — Мне терять нечего, и им тоже.

Он повел его практически вплотную за женщиной с дочкой.