Живые

– Отлично! – тихо проговорил Федор. – Просто отлично. Только не подходи к Пушу пока. Надо дать ему время успокоиться, он еще слишком зол.

Пушистик посмотрел на Таис – глаза сверкнули яростным огнем, – мотнул башкой и прыгнул в проход за распластавшимся шестиногим.

– Куда! – возмущенно крикнула Таис, но ответом ей были лишь тихие шлепки удаляющегося Пушистика.

– Пошли, я тут кое-что увидел. Лестница, ведущая наверх. Такая, приспособленная для шестиногих. Сейчас там пусто, так что надо пользоваться моментом, – тихо проговорил Федор.

Он нырнул в долгожданный поворот, до которого они наконец добрались. Таис последовала за ним, чувствуя, как разрастается внутри беспокойство за зверька.

Они увидели изгибающийся полукругом коридор, довольно широкий: в нем могли спокойно разместиться два ряда шестиногих. В самой середине коридора располагалась лестница с широкими металлическими ступенями, закрепленными на довольно большом расстоянии друг от друга. Как раз, видимо, для длинных лап.

К этой лестнице и устремились Таис с Федором. Заскочили с огромной скоростью, стараясь все же не шуметь и не топать. Взлетели вверх и оказались в полутемном уютном коридорчике с овальным сводом и резиновым напольным покрытием.

Тишина тут стояла такая, что можно было слышать собственное дыхание.

– Мы наверху, – тихо проговорил Федор.

Глава 10 Эмма. Слишком опасные деревья

1

То, что обнаружил Коля в крошечной микросхеме каракатицы, не имело названия. Такого Эмме еще не доводилось встречать. Ни встречать, ни читать об этом.

Мартин эти программы (если это вообще можно было назвать программами) никак не воспринимал, его система просто «не видела» микросхемку. Для Мартина этой штуки не существовало.

– Не могу ничего сказать по поводу таких технологий. У меня их нет в базе данных, потому я не могу сделать выводы, – спокойно пояснил Мартин.

А что еще он мог сказать?

– Это вообще не цифровые технологии, – тихо подытожил Колька, разглядывая небольшую голограммку платы, которую выдал планшет. – Но они сами, судя по всему, вполне могут контактировать с цифровыми технологиями. Это не живой материал, это, грубо говоря, компьютер. Крошечный мозг, что ли, искусственный. Я сейчас попробую достучаться до него, возможно он согласится рассказать о себе. Сейчас закину ему простенькую программу знакомства.

– И что будет? – уточнил Егор.

– Не знаю. Вернее, могу только предположить. – Коля посмотрел на Эмму, словно приглашая помочь.

И Эмма присоединилась к ним. Для начала вытянула из своего планшета чип беспроводной связи, чтобы каракатица не заслала вирус во все остальные планшеты и системы станции. Затем сделала так, как делал Колька, – присоединилась к каракатице с помощью тоненького переходника, умеющего подстраиваться под различные платы и проникающего в любые компьютерные системы.

Переходник был не толще волоса и чуть отсвечивал золотым. Он зазмеился, обхватывая злополучную микросхемку поверх еще одного такого же переходничка, Колькиного, и выдал на тонюсеньких концах слабый белый свет. Значит, заработало. Соединение произошло. Вспыхнула бледным светом голограмма, изображение стало четким и ясным.

– Только не думай, Эм, что это наши переходники такие совершенные, способные соединиться даже с такой технологией. На самом деле это микросхема желает вступить с нами в контакт, – тут же пояснил Колька. – Вернее, я думаю, что у нее такое задание – контактировать со всем, с чем возможно. С уборщиками – так с уборщиками. С планшетами – значит, с планшетами. Смотри, вот эта плата.

Он ткнул пальцем в крошечную точку на голограмме, которая стала увеличиваться, разрастаться и превратилась в этакое стальное металлическое зерно с гладкими вытянутыми краями и узкими полосками резьбы (или это так прописаны программы, кто знает?).

Зерно вдруг крутанулось и вытянулось в изящную линию, а после закрутилось в спираль – длинную бугристую спираль, на которой проступили многочисленные узелки. Из узелочков полезли новые нити, разворачивающиеся в свою очередь в следующие спирали-ветки, покрытые узелками-почками.

– Ты посмотри, если считать, что каждый узелок – это программка, то здесь перед нами целая система. Целый компьютер, живущий сложной и уникальной жизнью и заключенный в странную оболочку. Тело с щупальцами, в котором находилась эта микросхема, было живым. Оно еще называется органическим. Правда, никакого кровообращения, никакой кровеносной системы. Другие принципы жизни, совершенно другие, – тихо продолжал пояснять Колька, – симбиоз электроники и живой плоти.

Егор сердито блеснул зелеными глазами, скривил губы и заметил:

– Фигня это полная, ребята. Мы понятия не имеем, что несет в себе эта штуковина, просто понятия не имеем. Давай-ка, Колька, вырубим ее к чертям собачьим. Вот такие же штуки легко взломали катер Федора, они опасны. Мы даже представить себе не можем, насколько они опасны.

Егор протянул руку, чтобы отцепить переходники, и тут же огреб от Кольки – тот шлепнул его по ладони и посоветовал не лезть, когда не просят.