Живые

– Роботы не умеют любить, – снова возразила Эмма.

– Рожденные роботы умеют, – невозмутимо заверил ее Ник. – Рожденные роботы умрут за своего хозяина. Это не синтетики, что желают получить весь мир. Рожденные роботы всегда живут около настоящих людей.

– Похоже на сказку. Не могу поверить, что так бывает.

– Но так бывает. Это правда. Так было в моей жизни. В детстве я летал на собственном драконе, который достался нам от отца. Но после дракон погиб, и мы вывели нового.

Шаттл вдруг сильно тряхнуло, Ник подскочил и кинулся к пульту управления.

– Мы на околоземной орбите. Двадцать часов полета, – доложил он. – Мы почти у цели. Нас встречают два крейсера синтетиков и требуют отчет. Запрашивают, что за шаттл и кто на нем присутствует.

– Что будем делать?

– Ничего. Мы ничего не можем сделать. Мы просто летим на планету.

Эмма поднялась и всмотрелась в огромную бело-голубую поверхность планеты, что занимала теперь практически весь обзор. Земля приблизилась настолько, что стала почти единственным реальным объектом.

На ее фоне небольшие сторожевые крейсеры казались крошечными и смешными.

Но Эмма понимала, какую они представляют опасность.

– Можно только увеличить скорость, – заговорил вдруг Ник. – И можно попробовать… Тут есть знаешь что? Можно отделить запасной модуль. Жилые каюты и кухня находятся в этом жилом модуле. А ускорители и главные двигатели остаются в основном шаттле. Можно сделать и так, только нет смысла. Потому что тогда в жилом модуле мы вообще никуда не сможем сесть. Разве что нас кто-то подберет.

– Модуль – это на случай, если нас подстрелят, – заметила Эмма.

– Нас и так подстрелят. Ложись на пол! – быстро скомандовал Ник и, легонько подтолкнув Эмму, прикрыл ее собой.

Вспышка, сотрясение.

Шаттл выдержал удар, мягко ушел в сторону, потом перевернулся так быстро, что пространство буквально завертелось, закружилось в бешеном вихре. Эмма не успела ухватиться за опору, но крепкие руки Ника вовремя подхватили ее.

Они удержались благодаря специальным выступам-опорам в стене, иначе бы им пришлось нелегко во время этого маневра.

– Эта малышка умеет сама маневрировать, – заметил Ник, крепче прижимая к себе Эмму.

От него пахло специями и немного техническими маслами. И самую капельку – мужским потом. Запах, от которого кружилась голова. Как можно думать о любви в момент, когда чуть не разбились к чертям?

Эмма слабо улыбнулась. Она уже ругается, как Таис. И думает, наверное, тоже, как Таис. Наверняка, пока эти двое летели к Земле, тоже крепко держали друг друга в объятиях.

– Как такое может быть? Разве его программы не повреждены?

– Это значит, что автопилот надежно защищен от проникновения вирусов синтетиков. Я должен разобрать эти программы. Они могут быть нужны, – пробормотал Ник, выпрямляясь и пытаясь поудобнее пристроить Эмму у стены. – Нам лучше всего попробовать добраться до кресел и пристегнуться.

– Давай. К нам приближается еще один крейсер синтетиков.

3

Ник одним прыжком преодолел расстояние от стены до ближайшего кресла, но шаттл еще раз качнуло, и раздался очередной взрыв. Еще один маневр, еще один поворот.

Эмма не удержалась. Пальцы, сжимающие опору, разжались, и белый гладкий пол полетел навстречу с ужасающей быстротой. Она не успела опомниться, как оказалась рядом с Ником. Тот прижался к креслу и еле успел подхватить Эмму.

Земля занимала теперь все пространство в здоровенном видовом окне. Она приближалась и теперь уже не казалась оглушительно яркой и красивой. Эмма едва успела подумать, что планета холодна и негостеприимна, как шаттл снова тряхнуло.

– Поднимайся! – крикнул Ник, помогая ей встать. – Попробуем усадить тебя в кресло!

Он потянул за руку, Эмма лихорадочно вцепилась в подлокотник. В кресле сработали какие-то настройки, и оно наконец-то опустилось.

Шаттл трясло, словно в лихорадочном припадке. Из двигательного отсека доносился равномерный стук, пол вибрировал, мониторы бешено мигали. Видимо, ресурсы кораблика были на пределе, и он из последних сил старался добраться до заданной цели.

Эмма с большим трудом забралась в кресло, и тут же сработали автоматические ремни, надежно припечатав ее к сиденью.

– Кажется, пахнет дымом, – пробормотал Ник. – Это что-то загорелось в двигателях. Надо посмотреть.

– Не ходи! – крикнула Эмма, но было поздно.

Ник короткой перебежкой преодолел расстояние до узкой лестницы с короткими перекладинками и проворно спустился вниз.

– Так и есть! – донесся его голос. – Здесь начинается пожар!

Что он там копается? Да пусть уже горят к чертям все двигатели! Надо сесть в кресло и дождаться посадки. Они успеют приземлиться до момента полного сгорания двигателей!

В окно уже можно было рассмотреть белые облака. Шаттл нырнул в них, как в вату.

Эмму затошнило, в ушах загудело, будто они вдруг оказались залиты водой. Икры ног свело судорогой, но не хватало сил дотянуться до них и помассировать. Все вперед и вперед, к неизвестности, к жуткой реальности, которая хоть и пугала, но уже не казалась нестерпимо страшной.

Потому что рядом с Эммой теперь был Ник.

Потому что у нее есть человек, которого она любит.