Живым или Мертвым

Им удалось преодолеть шторм, но успокаиваться было рано — судно еле-еле выбралось из этой передряги. Лишь через четыре часа после того, как на них обрушился первый шквал, они достигли его западной границы и снова оказались под синим небом на спокойной воде. Причалив к берегу, Виталий и Ваня остаток дня и часть вечера осматривали баржу, искали повреждения, однако ничего такого, что потребовало бы немедленного возвращения в порт, не оказалось. «К тому же, — думал Виталий, — даже сломайся что-нибудь, Фред вряд ли разрешил бы вернуться». Виталия поразило то, как он бросил на верную смерть упавшего за борт — даже не само решение, а отсутствие каких-либо эмоций на лице Фреда. Да, серьезные, очень серьезные люди.

Они держали курс на маяк. Виталий никак не мог понять, по какой причине кто-то мог захотеть отправиться сюда. Маяк, расположенный на мысе Марре-Сале, выдававшемся в Байдарацкую губу, не имел сколько-нибудь серьезного значения для навигации, во всяком случае, давно уже не имел. Когда-то здесь было поселение, вероятно, научная станция, с которой вели наблюдения за ядерными испытаниями на Новой Земле, потом здесь попыталось обосноваться насколько предприимчивых рыбаков, но они продержались здесь лишь четыре сезона, а потом двинулись на запад в поисках лучшей доли. Судя по карте, глубины здесь были восемнадцать-двадцать метров, так что можно было не опасаться мелей, к тому же большинство проходивших здесь судов было оснащено западными устройствами GPS, позволявшими им уверенно следовать по благоприятным навигационным курсам.

Его пассажиры проверяли свой автомобиль, мотор и крановую лебедку. Он не мог не удивляться: что они собирались тут делать? Рыбачить? Но сам он никогда здесь не рыбачил, и никто из тех, кого он знал, тоже.

Он уже видел маяк, мигавший каждые восемь секунд, именно так, как было написано в лоции. Место, где они намеревались причалить, находилось всего в километре от маяка. Чтобы попасть туда, нужно было всего лишь подняться по дороге, которая, петляя серпантином, поднималась в гору с материковой стороны. Виталий знал, что это непростой путь. Ширина дороги не превышала трех метров, и «газик» еле-еле поместился бы на ней.

«Зачем они приперлись сюда?» — вновь и вновь думал он. И морской путь сюда был очень трудным, а уж путешествие на машине по суше и вовсе не для слабонервных неженок. Но, хотя Фреду и его людям, чтобы попасть на маяк, нужно не больше десяти минут, он сказал Виталию, что они будут отсутствовать весь день, а то и сутки. Что там делать столько времени? Виталий пожал плечами и выбросил вопрос из головы. Это его не касается. Его дело — крутить штурвал.

Море сделалось гладким, как зеркало, и прикасалось к стальным бортам баржи почти беззвучно. Пассажиры расположились на палубе и пили кофе, который варили на маленьком примусе, который был у них в багаже.

Дизель гортанно закашлял. Виталий перевел машины на задний ход и, прибавив оборотов, отвел судно от каменистого берега. Отойдя на сотню метров, он повернул штурвал, сверился с гирокомпасом, перевел машину на «средний вперед» и, сделав еще один поворот, взял курс тридцать пять.

Виталий взял бинокль и осмотрел горизонт. Ничего, кроме того, что когда-то поместил здесь сам господь, не считая пары буев. Зимой льды частенько отрывали их от дна или, напротив, сжимали так, что железные бочки трескались и погружались в донный ил. Ну, а военно-морские гидрографы не слишком заботились об их замене — слишком уж редко бывали здесь суда с большой осадкой. Это, между прочим, служило еще одним подтверждением того, насколько далеко они забрались в глушь.

Прошло четыре часа. Виталий опустил боковое окно рубки и крикнул:

— Внимание! Причаливаем через пять минут! — Потом посмотрел на часы и показал ладонь с растопыренными пальцами. Фред помахал в ответ. Двое пассажиров залезли в машину и завели мотор, а еще двое принялись закидывать в кузов свое снаряжение, упакованное в брезент.

Глядя в окно, Виталий выбрал место для подхода и сбавил скорость до пяти узлов — вполне достаточно для того, чтобы судно вылезло носом на берег, не слишком сильно ударившись при этом о камни.

За пятьдесят метров от берега он, не думая, отработанным за много лет движением, перевел машинный телеграф на «стоп» и напрягся в ожидании толчка. Впрочем, ничего неожиданного не случилось. Т-4 плавно наехала на пологий берег и, заскрежетав днищем по гальке, остановилась.

— Якорь отдавать? — спросил Ваня. На корме имелся довольно солидный якорь, предназначенный для того, чтобы стаскивать судно, если оно слишком крепко сядет носом на берег.

— Нет. Зачем? Разве ты забыл, что сейчас отлив? — ответил Виталий.