Живым или Мертвым

— Голландский. Напоминание о службе. В Голландии, знаете ли, живет много мусульман, и там к ним довольно-таки хорошо относятся. Поэтому гораздо легче обзавестись друзьями — и попросту выжить, — если тебя будут принимать за голландца. Мера для самосохранения, знаете ли. А в каком качестве приехали вы?

— Журналист и фотограф из Канады. Фрилансеры. Готовим материал для «Нейшенал джиографик».

— Ну, на короткое время, думаю, сойдет. Чтобы не бросаться тут в глаза, нужно исхитриться сделать так, чтобы все считали, что вы не только что явились сюда.

— А как вы сами здесь обходитесь? — поинтересовался Чавес.

— Прикидываюсь испуганным и растерянным, мой мальчик. В последнее время это стало национальной особенностью Пакистана.

— Не желаете совершить короткую экскурсию по злачным местам? — спросил Эмблинг через несколько минут. Они ехали по Джамруд-форт-род на запад, к центру города. — Немного узнать, кто есть кто в Пешаваре?

— Конечно, хотим, — ответил Кларк.

Через десять минут они проехали мост Бача-хан и свернули с Джамруд-форт-род на юг.

— Это Хаятабад, пешаварское подобие вашего Южного центра Лос-Анджелеса. Очень высокая плотность населения, нищета, почти полное отсутствие полиции, наркотики, уличная преступность…

— И не слишком почтительное отношение к правилам уличного движения, — добавил Чавес, кивнув на ветровое стекло, за которым катился хаотический поток легковых и грузовых автомобилей, тележек, которые катили за собой или толкали перед собой люди, и разнообразных мотоциклов и мопедов. Гудки сливались в непрерывную симфонию.

— Увы, ни о каких правилах здесь речи быть не может. Поддать кому-нибудь в бок или в зад и уехать — здесь просто развлечение. В прошлом городские власти периодически пытались что-то сделать, чтобы поднять в этом районе уровень жизни — можете мне поверить, это действительно было, — но никакого результата достичь не удалось.

— Когда полиция не появляется на улицах, это плохой признак, — заметил Кларк.

— О, она появляется. Дважды в день здесь проезжают группы по две-три полицейских машин, но они никогда не останавливаются. Разве что, если прямо на их глазах будет происходить убийство. Не далее как на прошлой неделе они потеряли патрульную машину с двумя полицейскими. И когда я говорю: «Потеряли», я имею в виду, что она бесследно исчезла.

— Боже всемогущий! — воскликнул Чавес.

— Только не здесь, — ответил сквозь зубы Эмблинг.

За следующие двадцать минут они как следует углубились в Хаятабад. Улицы делались все уже, а дома — все хуже, и в конце концов по сторонам автомобиля замелькали совсем уж жалкие хижины из ржавой жести и упаковочного картона. Бездельники, скрывавшиеся в темных дверных проемах, провожали взглядами «Рейнджровер» Эмблинга. На каждом углу курили собравшиеся кучками мужчины, и курили они, по мнению Кларка, отнюдь не табак. Тротуары были засыпаны мусором, «пыльные дьяволы» то и дело подхватывали его, волокли вдоль стен и выкидывали на проезжую часть.

— С оружием я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, — пробормотал Чавес.

— Не бойтесь, мой мальчик. Так уж случайно получилось, что армейский спецназ использует точно такие же «Рейнджроверы» с тонированными стеклами. Между прочим, если вы оглянетесь, то увидите мужчину, который перебегает через улицу.

Чавес обернулся.

— Вижу.

— Когда мы выберемся на следующую улицу, двери будут закрыты.

Джон Кларк улыбнулся.

— Мистер Эмблинг, мне кажется, что мы обратились как раз к тому человеку, который нам нужен.

— Благодарю за комплимент. Кстати, меня зовут Найджел.

Они еще раз свернули и оказались на улице, по сторонам которой шлакоблочные дома перемежались с многоэтажными зданиями из необожженного кирпича и дерева. На многих фасадах были заметны следы огня или пробоины от пуль, или и то и другое вместе.

— Добро пожаловать в экстремистский рай, — объявил Эмблинг. Он указывал на здания, мимо которых они проезжали, и перечислял названия террористических групп: Лашкар-е-Омар, Техрек-е-Джафария Пакистан, Сипах-е-Мухаммад Пакистан, Надим-коммандо, Народный фронт вооруженного сопротивления, Харкат-уль-Моджахеддин Амалии и так далее. Потом они свернули, а перечисление продолжилось. — Конечно, это не официальные штаб-квартиры, а что-то вроде клубов. Время от времени полиция или армия набираются решимости и проводят рейды. Иногда группы, на которые шла охота, совсем уходят отсюда. А иногда возвращаются на следующий же день.

— Сколько их всего? — спросил Кларк.

— Официально… около сорока, и понемногу количество увеличивается. Беда в том, что их учетом занимается МРУ, — Эмблинг имел в виду Межведомственное разведывательное управление, выполнявшее в Пакистане те же функции, что ЦРУ — в США. — Военная разведка относительно неплоха. А здесь получается, как в известной пословице о лисе, которую поставили сторожить курятник. Большинство из них получает деньги, или ресурсы, или разведывательную информацию, или все это вместе, от этого самого МРУ. Все настолько переплелось, что я сомневаюсь, что МРУ в состоянии вспомнить все ходы, которые сделала в этой партии.