Живым или Мертвым

— Не повезло человеку. Похо… — И осекся на полуслове, поняв, что Нима даже не повернул голову на шум, а смотрел прямо в лицо Юрию, причем в его глазах мелькнуло нечто, похожее на сочувствие. В сознании отставного сотрудника КГБ во всю мощь взревела сигнальная сирена: представление, Юра, представление для того, чтобы отвлечь твое внимание!

Время словно замедлилось.

Юрий подался вперед и, запустив руку под пальто, потянулся к «Макарову», покоившемуся в кобуре в районе копчика. Он успел ощутить под пальцами рифленую рукоятку пистолета, но тут краем глаза заметил, что дверь в кухню, слева от него, распахнулась, и в проеме появилась человеческая, определенно мужская, фигура.

— Мне очень жаль, мой друг, — какой-то очень спокойной и отстраненной от всего происходившего частью сознания уловил он голос Нимы, — но ради общего блага…

За плечом араба Юрий увидел еще одного официанта, который направлялся к ним, держа обеими руками снятую со стола скатерть. Вот он развернул ее во всю ширину, чтобы сложить на ходу… Нет, для того, чтобы скрыть от всех остальных то, что происходило в дальнем углу зала. Так же краем глаза Юрий заметил движение. Он повернул голову налево как раз вовремя, для того чтобы заметить, как человек, стоящий в кухонной двери — еще один официант в белом переднике, — направил на него темный округлый предмет.

Та же самая спокойная, аналитическая часть сознания сообщила Юрию, что это самодельный глушитель для пистолета. Он твердо знал, что не услышит звука, не увидит вспышки. Даже не почувствует боли.

Он оказался прав. 9-миллиметровая пуля «парабеллума» вошла ему в лоб над левой бровью, сплющилась от удара о кость и превратила кусок мозга размером с теннисный мяч в сгусток желе такого же объема.

Глава 10

— Будь оно проклято! — чуть слышно пробормотал, обращаясь к своей утренней чашке кофе, бывший президент Соединенных Штатов Джон Патрик Райан.

— Что случилось, Джек? — осведомилась Кэти, хотя ей было известно, в чем дело. Она обожала своего супруга и давно привыкла к тому, что когда что-то овладевало его вниманием, он становился похож на пса с костью из пословицы. Это свойство делало его хорошим разведчиком, еще лучшим президентом, но не всегда способствовало взаимоотношениям с окружающими.

— Этот болван Килти совсем уже ни черта не соображает. И, что еще хуже, даже не хочет соображать. Вчера угробил двенадцать морских пехотинцев в Багдаде. И знаешь, каким образом? — Кэти Райан промолчала: она-то отлично знала, что вопрос риторический. — Потому что кому-то из его штаба взбрело в голову, что морские пехотинцы с заряженным оружием — это, видишь ли, плохая пропаганда! Черт возьми, когда имеешь дело с людьми, которые в тебя целятся, тут не до пропаганды. И кончилось дело тем, что ротный командир погнался за плохими парнями и уложил шестерых из них, прежде чем получил приказ вернуться.

— От кого?

— От командира батальона, который, вероятно, получил указание от командира бригады, а тот — от кого-нибудь из безмозглых юристов Килти, которых тот насовал во все штабы и командования. Но самое худшее — что его это нисколько не тревожит! По-видимому, раз бюджетный процесс идет своим чередом, то на свете нет ничего важнее этих долбаных деревьев в Орегоне и суматохи вокруг них, и он, похоже, решил полностью сосредоточиться на этом деле.

— Джек, но ведь, как бы там ни было, масса народу страшно переживает по поводу состояния окружающей среды, — сказала мужу профессор Райан.

Килти! — молча кипел Джек. Он должен был это предвидеть. Из Робби получился бы замечательный президент, но, опять же, никто не учел того, что у старого мерзавца-куклуксклановца, который до сих ожидает своей участи в камере смертников миссисипской тюрьмы, окончательно съедут мозги. В тот день Джек находился в Овальном кабинете — чем же он занимался?.. Шесть дней до выборов, и Робби, по всем опросам, шел впереди с большим отрывом. Переигрывать что-то уже не было времени, все пошло вразнос, Килти оставался единственным из весомых кандидатов, а все голоса, предназначавшиеся для Робби, пропали впустую. Очень многие избиратели попросту остались дома, не зная, что решить. Килти, президент «на безрыбье», выборы для проформы…

Переходный период оказался еще хуже, хотя в это почти невозможно поверить. Панихида, проходившая в баптистской церкви отца Джексона в Миссисипи, стала для Джека одним из самых неприятных за всю жизнь воспоминаний. СМИ глумливо обсасывали проявленные им эмоции. Считается, что президенты не должны отличаться от роботов, но Джек был не из таких людей.

И для этого у него, черт возьми, были весьма серьезные основания.