Живым или Мертвым

После выхода в отставку передвижения Эда ограничивались по большей части переходами длиной в тридцать футов и полдюжины ступенек в его кабинет, где он работал над документальной историей разведки США, начиная с войны за независимость и заканчивая Афганистаном. В настоящее время он писал главу — отличную, как считала Мэри Пэт, — о Джоне Хонимане, ирландце по происхождению, ткаче и, пожалуй, одной из наиболее загадочных персон среди разведчиков своего времени. Получив от самого Джорджа Вашингтона задание проникнуть в ряды знаменитых гессенских наемников армии Уильяма Хоу, расположившихся близ Трентона, Хониман под видом торговца скотом проник в их лагерь, изучил позиции гессенцев и благополучно вернулся, в результате чего Вашингтон получил неоценимое преимущество и в итоге выиграл кампанию 1776 года. С точки зрения Эда, это была изумительная глава — кусочек практически неизвестной истории. Писать о Диком Билле Доноване, операции в заливе Свиней и «железном занавесе» было нужно и интересно, но эти сюжеты допускали только те повороты и домыслы, которые уже вошли в привычный круг толкований, принятых в документальной «шпионской» литературе.

Эд, безусловно, давным-давно заработал право выйти на пенсию, как и Мэри Пэт, но лишь считанное число работников ЦРУ — среди них был и Джек Райан-старший — имело реальное представление о том, насколько велики заслуги супругов Фоли перед своей страной и скольким они пожертвовали ради нее. Эд, ирландец по происхождению, закончил Фордэмский университет и некоторое время работал журналистом, занимая вполне солидную, пусть и не слишком заметную должность репортера «Нью-Йорк таймс», а потом каким-то образом перекочевал в мир, где обитают плохие парни и шпионы. Что же касается Мэри Пэт, то, если можно говорить о том, что женщина родилась для работы в разведке, в качестве примера нужно было бы выбрать именно ее. Она была внучкой учителя верховой езды царя Николая II и дочерью полковника Ивана Борисовича Каминского, который в 1917 году заблаговременно успел понять начертанные на стене огненные буквы и вывез свою семью из России. Случилось это перед самой революцией, погубившей династию Романовых, оборвав жизнь Николая и его близких.

— Как дела за столом, дорогой? Туго приходится? — осведомилась Мэри Пэт.

— Чертовски, просто чертовски. Так много нужно сказать, а словарь, оказывается, настолько мал! — Он наклонился и поцеловал жену в щеку. — А как твои?

— Все отлично.

— Все думаешь, да? О чем-то своем?

Мэри Пэт кивнула.

— Признаюсь — пойду на вечернее дежурство. Похоже, где-то, как говорится, трубы перегрелись. Нужно самой посмотреть.

Эд нахмурился, и Мэри Пэт не могла понять, то ли он недоволен тем, что дело, какое бы оно ни было, пройдет без его участия, то ли он просто относился ко всему этому так же скептически, как и она. Террористические группы постепенно наращивали свое умение по части собственной разведки, особенно после одиннадцатого сентября.

Мэри Пэт и Эд Фоли — оба заслужили право на некоторый цинизм — если, конечно, это слово можно было употребить применительно к ним, — так как на протяжении почти тридцати лет наблюдали всю подноготную внутренней жизни ЦРУ и его запутанную историю. Они служили в московской резидентуре на первых ролях, выступая в своем действительном положении мужа и жены, еще в те времена, когда Россия входила в состав Советского Союза, и КГБ с его сателлитами являли собой единственного сто́ящего соперника ЦРУ.

Оба заметно выросли по сравнению со своим первоначальным положением рядовых сотрудников оперативного директората. Эд завершил свою карьеру на должности ДЦР, директора Центральной разведки, ну а Мэри Пэт, некоторое время работавшая заместителем директора по оперативной работе, была перемещена в НКТЦ — Национальный контртеррористический центр, на такую же должность — заместителя директора. Как и следовало ожидать, поначалу пошли слухи, что Мэри Пэт попросту убрали с прежней должности и что нынешняя ее позиция — это нечто вроде почетной ссылки перед отставкой. Это, естественно, не имело ничего общего с истиной. НКТЦ представлял собой острие копья, и Мэри Пэт хотела направлять это острие.