Живым приказано сражаться

– Пока нет. Подозрение – еще не доказательство. А по документам он как-никак офицер, капитан Красной Армии, бывший командир стрелкового батальона. В плен попал раненым. Уверяет, будто дважды бежал. Почти неделю прятался у надежных людей.

– Известно, у кого именно?

– Известно. Проверяли. Действительно, скрывался там. Хозяйка подтверждает. Было это месяц назад. Ничего определенного сказать о нем не может. Разве что часто куда-то исчезал. И раза три появлялся навеселе.

– Интересная ситуация… Вам известно о существовании отряда особого назначения, который базируется в крепости?

– Да в общем-то слышали… Но толком ничего о нем пока не знаем, – заметно оживился Отаманчук.

Беркут показал глазами на фельдшера. Отаманчук жестом успокоил его, что, мол, человек надежный. Тогда Андрей вкратце пересказал ему все, что удалось узнать об отряде Штубера, а также о своем посещении крепости.

– Неужто решился на такое?! – искренне поразился Отаманчук.

– Вы бы не отвлекали пациента, Василий Григорьевич, – проворчал фельдшер, накладывая свежую повязку. Увлеченный разговором, Беркут забыл и о нем, и о ране.

– Меня вот что заинтересовало в этой истории… – продолжал Беркут. – Конечно, можно предположить, что Штубер заслал к вам своего человека. Он сам утверждал, что начнет с «Мстителя». Но если он говорил тогда правду, то почему вдруг такая неосторожность? Почему сразу провалы конспиративных квартир, карательная экспедиция? К чему спешка? Ведь ясно, что в подобных случаях подозрение сразу же падает на новичка.

– Ясно-то оно вроде бы ясно… Но ведь они, наверно, рассчитывают на его биографию. Что ни говори – капитан Красной Армии. А сам Роднин – всего лишь лейтенант. Так что этот Петраков может еще и претендовать на командование отрядом.

– Ну, у нас тут свои звания и ранги, – невозмутимо заметил Беркут. – А если он действительно агент… Сомневаюсь, чтобы немцы делали серьезную ставку на агента, которого заставляют безбожно разоблачать себя такими действиями.

– Так вот, возникла идея. Иванюк просит вас организовать небольшой спектакль, которым мы все вместе помогли бы «Мстителю» – он стоит в двух километрах от нас. Могли бы вы откомандировать к нам своего поляка, того, что знает немецкий… Мы бы переодели нескольких ребят в полицаев. А он – вроде как бы немецкий офицер. И направили бы Петракова в разведку, в село. Без оружия. А там он попал бы в засаду… Ребята устроили бы ему хороший допрос и пригрозили повесить. Вот тогда, думаю, он вынужден был бы открыться «немецкому офицеру».

Беркут лег в траву, положив ногу на пенек, чтобы старику удобнее было делать перевязку, и задумался.

– Идея неплохая, – проговорил наконец. – Только сомневаюсь, что этот ваш капитан… клюнет на нее. Не думаю, чтобы к вам подослали новичка. А если окажется, что Петраков из отряда Штубера, то он знает о Мазовецком. Возможно, даже видел его.

– Что же делать?

– Заживает нормально, – наконец кончил возиться с перевязкой фельдшер. – Жаловаться вам не на что. И грех.

– Спасибо, отец. Через недельку я уже начну ходить. Нам бы в группу такого фельдшера.

– Не такого, не такого, – развел руками старик. – Настоящего бы.

– Кстати, вы о медсестре, Марии Кристич, никогда не слышали?

– Нет, не слыхал, – не задумываясь ответил фельдшер. – В отряде такая не объявлялась. И в больнице нашей я всех знал.

– Николай, – попросил Беркут. – Сведи доктора на кухню. Угости чаем. Да, как поживает ваш Романцов? – спросил Отаманчука, когда фельдшер и Крамарчук скрылись за соснами.

– Парень вроде бы ничего. Уже ходил на задание, участвовал в стычке с полицаями. Стрелял вместе со всеми.

– Обо мне, о нашей группе больше не вспоминает?

– Почему же? Интересовался… Говорит, что много слышал о Беркуте. Так это естественно: мы тоже слышали. Вы присылали к нам своего парня… Что, действительно подозреваете Романцова?..

– Теперь, когда вам известно об отряде Штубера, вы сами должны понять, почему я подозреваю его. Это вынужденное подозрение.

– Но как проверить? Мы своей контрразведкой не обзавелись. Опыта в таких делах у меня тоже нет.

– Поэтому у меня конкретное предложение: пришлите его ко мне. Вроде бы связным. Передайте с ним что-нибудь. Например, записку. Как будто шифровка. Я поговорю с ним. Возможно, даже оставлю у себя. На какое-то время, конечно.

– Ане боитесь, что…

– Вы же слышали легенды о Беркуте… Но это еще не все. Романцова пришлите ко мне завтра. А послезавтра пусть Роднин пришлет с вашим проводником этого самого капитана Петракова. Договорились?

– Договориться договорились. Но только не могу понять, что из этого выйдет.

– Пока секрет. Главное, чтобы Романцов обязательно прибыл завтра, а Петраков – послезавтра, ровно в два часа дня. Постарайтесь убедить Иванюка и Роднина. В конце концов это в их интересах.

– Если, конечно, мне удастся убедить их в этом.

– Ничего. Я помогу вам.

Когда Отаманчук и фельдшер ушли, Беркут вызвал к себе Крамарчука, Мазовецкого и Вознюка.

Крамарчук вошел первым. Еще не зная, что предстоит, он уже нетерпеливо потирал руки: в лагере ему явно не сиделось.