Жизель

Я заглядываю в гостиную и вижу, что моя мать без сознания, ее тело лежит на диване, бретелька грязной майки спущена на одно плечо, а глаза смотрят в пространство. Мой отец стоит над ней, нанося ей многочисленные пощечины. Он плюется слюной, кричит на нее, все так же одетый в грязную форму механика.

Оба моих родителя были наркоманами. Я удивляюсь, как я не родился с врожденными дефектами от всех тех наркотиков и алкоголя, которые употребляли мои родители.

Когда входная дверь со скрипом открылась, отец повернулся и увидел, что я наблюдаю за ними.

— Какого хрена ты там стоишь, щенок? Закрой гребаную дверь, тощий кусок дерьма. — Я быстро закрываю дверь, чтобы не злить его еще больше.

— Простите, сэр, — заикаюсь я.

— Марш в свою комнату, пока я не избил тебя до полусмерти.

— Да, сэр.

Убегая в свою комнату, я оставляю дверь слегка приоткрытой, чтобы посмотреть, не нужно ли мне помочь маме. Я всегда боялся, что однажды ночью он ударит ее так сильно, что она умрет. Я продолжал смотреть через щель в двери и видел, как отец бил и бил маму, пытаясь разбудить ее. Он схватил ее, и она безжизненно упала на пол. Он начал топтаться по ее лицу. Слезы наворачивались на глаза и медленно текли по моему лицу. Я посмотрел вниз и заметил, что только что описался в свои единственные хорошие брюки. Я знал, что получу взбучку от отца, когда он узнает об этом, и я понимал, что мама не двигается, ее лицо уже неузнаваемо от всех его ударов. Открывая дверь, я выбегаю, чтобы остановить его, а он отталкивает меня от себя. Я с грохотом ударяюсь о стену, встаю, адреналин бурлит в моих венах, и я пытаюсь заставить его остановиться, понимая, что все уже кончено, но я кричу, прося его остановиться.

Он поднимает голову и смотрит на меня злым взглядом:

— Так, может, это ты взял деньги? Она, наверное, потратила их на тебя, грязная дворняга, вечно жрущая и гадящая. Ты никуда не сгодишься и останешься лишь тощим куском дерьма, — выплевывает он.

— С ней что-то не так! Помоги ей. Она не двигается! — кричу я. Он опускает налитые кровью глаза, когда его осеняет понимание.

— Позвони 9-1-1 и скажи, что кто-то вломился. Если не соврешь, я тебя убью. Ты знаешь, что она была под кайфом и, возможно, приняла слишком много. Лучше делай, что я говорю, или ты заплатишь. Ты меня понял?

— Д-да, сэр, — заикаюсь я в страхе, учащенно дыша, пытаясь дрожащими руками добраться до единственного телефона в маленьком доме, чтобы набрать 911.