Жизнь №2

На самой верхней полке, первой от входа, упираясь в потолок, стояла огромная картонная коробка, в буквальном смысле портящая весь вид. Я уже приготовила все запланированные блюда и рассортировала все продукты, большинство из них расфасовав по стеклянным баночкам, которые подписала при помощи специальных наклеек, с волшебной лёгкостью распечатанных при помощи ручного мини-принтера. В итоге всего за час у меня получилось совершить настоящее чудо: все полки были заставлены стройными, красивыми баночками и пузатыми контейнерами, всё было рассортировано по содержанию, всё будто так и просилось в руки, но общий вид портила одна огромная коробка, стоящая на самом верху самой первой полки, расположенной как раз напротив выхода. Собрав весь мусор – десятки опустевших бумажных и полиэтиленовых пакетиков, – и вынеся их в мешке в дальний угол кухни, я вернулась в кладовую с пластмассовым табуретом, чтобы снять с высоты некрасивую коробку и либо рассортировать её содержимое, либо попросту вынести из этой прекрасной комнаты.

Коробка оказалась не очень тяжелой, но я не рассчитала крепкости табурета: стоило мне только снять коробку с полки, как табурет отчётливо хрустнул подо мной и сложился пополам. Я полетела вниз вместе с коробкой, которая обрушилась на меня своим содержимым – пустые баллончики из-под краски и выпачканные в краску тряпки. Уже лежа на спине, я увидела ноги вошедшего в комнату человека, ещё через секунду я увидела и его всего – Гранд навис надо мной всей своей огромной фигурой.

– Тебе нужно слушаться старшую сестру. Может, целее будешь. – Снова пытается залезть мне под кожу! Как будто с утра пораньше и не ел с блаженным выражением своего небритого лица мои гренки! – Не поранилась? – Он снял с меня коробку.

– И без помощи бородатых обойдусь, – мгновенно нахмурилась и даже надула губы я, резко сев и начав вытаскивать свою ногу из сложенного пластмассового табурета.

– Ого. Ты сама всё это сделала? – парень обвёл комнату широко распахнутым взглядом.

– Тебе что, нравится? – наполовину счастливо, наполовину ворчливо отозвалась я.

– Не понимаю, почему Ронан запал на Рокки, а не на тебя.

Не знаю, по какой причине, но я совсем не уловила в словах собеседника его очевидной попытки сделать мне трогательный комплимент – видимо, он, в отличие от своего старшего брата, не был способен рассыпать пригоршни откровенного флирта. Поэтому вновь сдвинула брови, сосредоточившись исключительно на чести своей внучки:

– Да потому что Рокки чудесная! Знаешь, какая она? Таких, как она, уже нигде не найдёшь! Эксклюзив в единичном экземпляре! Вот почему твой брат запал на неё, – я резко встала на ноги и заглянула собеседнику прямо в глаза снизу вверх, – потому что он не дурак!

Мы в полном молчании – я в надувшемся, а Гранд как будто в слегка растерянном, – собрали баллончики из-под краски и грязные тряпки назад в коробку, которую парень чуть было не сунул обратно наверх, за что я всерьёз отругала его словами: “Попробуй только испортить эту волшебную комнату своим хламом – и в жизни больше не получишь моей выпечки!”. Коробка была поспешно вынесена из комнаты и вместе с мешком мусора утащилась на подвальный этаж. Вот и замечательно. Чистота и порядок. Можно и на стол накрывать: наверняка все жутко проголодались – снова я задержалась с подачей обеда.

На ужин я приготовила три разные большие пиццы, к которым братья добавили замечательное вино. Мы уже допивали третью бутылку, когда Ронан принялся снова хвалить шоколадный пудинг Рокки. Я поверить не могла в то, что после обеда Рокки решила собственноручно залить шоколадный пудинг, но факт оставался фактом: она приготовила всего-то четыре стаканчика, но зато каких вкусных и, в чём я не сомневалась, сделала она это именно для того, чтобы сразить наповал рецепторы Ронана. Стоило же парню узнать, что пудинг приготовила та, которую он так усердно обхаживал, как он чуть не расплакался от счастья – такой чудесный повод для хвалений, как вкуснейшие сто грамм пудинга, ему, должно быть, никто никогда в жизни не предоставлял! Благо мы все были немного подвыпившими, потому что теперь я хотя бы с Грандом вышла на одну волну – стоило Ронану в очередной раз отвесить Рокки ни с того ни с сего страстный комплимент, как я с его братом одновременно “почти” закатывали глаза и делали глотки из своих бокалов. И хотя Рокки сказала Ронану наслаждаться этим пудингом, потому что второй раз она “не снизойдёт” для готовки угощений, Ронана уже было не остановить – он буквально плавился от каждой её колкости. Как глазированный сырок под ножом, взявшимся за него не остриём, а ребром. Потому как Рокки именно давила его ребром, а не резала – она играла в игру, ей игра эта нравилась, а вот Ронан буквально изводился и под действием вина всё хуже это скрывал, а может и не хотел скрывать.