Жизнь

Мне хотелось перевести Angels в более глобальное измерение, и поэтому люди отовсюду начали приезжать к нам в Коннектикут делать наложения. Например, невероятный скрипач Фрэнки Гэвин, который основал De Damian, ирландскую фолк-группу, — он тоже появился у нас со своим известным ирландским юмором, и начало вырисовываться что то определенное. Этот диск явно не отличался большой коммерческой привлекательностью, но его необходимо было выпустить, и я до сих пор страшно им горжусь. Настолько, что планировал запустить еще один, когда это писалось.

Очень скоро после выхода Exile хлынула такая волна технологий, что даже самые крутые знатоки среди звукорежиссеров перестали сечь фишку. Как так получается, что давным-давно на Денмарк-стрит я добывал офигеннейший звук из барабанов с одним микрофоном, а теперь у меня их пятнадцать штук, а бухает так, как будто кто-то роняет какашки на кровельное железо? Всех унесло черт-те знает куда с этими новыми техническими наворотами, но сейчас, слава богу, все потихоньку возвращается на круги своя. В классической музыке они теперь еще раз перезаписывают то, что поперезаписывали на цифру в 1980-х и 1990-х, потому что та фигня элементарно недотягивает. Сам я всегда чувствовал, что работаю наперекор технике, что помощи от нее никакой. Поэтому-то все так долго и выходило. Фрабони на себе пережил всю эту бодягу: если у тебя на ударную установку не навешано пятнадцать микрофонов, ты просто считаешься профнепригодным. А потом еще басиста надо было запереть наглухо, и в результате все сидели по своим клетушкам, изолированные каждый в своей кабинке. И ты играешь в этом громадном помещении и не используешь его ни на грамм. Идея, что нужно всех разделить, — это совершенная противоположность рок-н-роллу, где вся фишка в том, что собирается компания, выдает звук и просто фиксирует его как он есть. Это такой звук, который они производят коллективно, а не поодиночке. Всякие фуфловые мифы про стерео, хай-тек, «Долби» — это все абсолютно противоречит тому, чем должна быть музыка.

Никому не хватало смелости избавиться от этого хлама. И тогда я стал думать: а из-за чего я вообще втянулся в это дело, которым я занимаюсь? Из-за тех чуваков, которые приходили и записывали свои вещи в одной комнате с тремя микрофонами. Они не собирались снимать каждый хмык ударных или баса. Они снимали звучание места. Ты не получишь этих неуловимых особенностей звука, если растащишь все по кусочкам. Вдохновение, настроение, душа - называйте как хотите - какой к ним микрофон приставить? Что было записано в 1980-х, могло быть намного лучше, если б мы раньше прониклись этой идеей и не шли бы на поводу у технологий.

В Коннектикуте Роб Фрабони соорудил студию — мою «Комнату по имени L» (из-за её L-образной формы) — прямо в подвале моего дома. У меня выдался год отпуска, в 2000-2001-м, и мы с Робом занимались её постройкой. Мы смонтировали микрофон лицом к стене, не стали направлять его ни на какой инструмент или усилитель. Мы решили, что будем снимать то, что отражается от потолка и стен, вместо того что бы выводить каждый инструмент отдельно. На самом деле студия вообще не нужна, нужно просто помещение. Весь вопрос в том, где поставить микрофоны. Еще мы добыли себе массивный восьмиканальный магнитофон производства Stephens — одну из самых добротных, самых потрясающих пишущих машин на свете, которая еще и выглядит прямо как монолит у Кубрика в «Космической одиссее».

Единственный пока официально выпущенный трек, изготовленный в L, — это You Win Again, который пошел на трибьют Хэнку Уильямсу Timeless, кстати, получивший «Грэмми». Лу Палло, который служил вторым гитаристом у Леса Пола года, если не столетия, отметился на нем со своей гитарой, Потрясающий гитарист. Он живет в Нью-Джерси. «Какой у тебя адрес, Лу?» «Манимейкер-роуд, — отвечает, — но название все врет»[198], Джордж Ресили играл на барабанах. У нас организовался настоящий домашний бэнд, и любой, кто оказывался поблизости, приходил и играл. Заглядывал, например, Хьюберт Самлин, гитарист Хаулин Вулфа, из музыки которого Фрабони потом сделал очень кайфовый диск под названием About Them Shoes («Кстати, про ботинки»). Прикольное название. 11 сентября 2001-го нас круто оборвали посреди записи одной вещи с моей старой пассией Ронни Спектор - песня называлась Love Affair.

Есть шанс начать вариться в собственном соку, если работать только со Stones. И даже с Winos это не исключено. И мне очень важно, чтобы можно было работать за этими рамками. Я получил хороший заряд, когда работал с Норой Джонс, с Джеком Уайтом, с Тутсом Хиббертом — мы с ним сделали вместе то ли две, то ли три версии Pressure Drop. Если не играешь с другими людьми, ты, считай, сам себя запираешь в собственной клетке. И тогда, если сидишь на своей жердочке и не рыпаешься, тебя могут просто списать в расход.