Жизнь

Мы всей компанией разбили лагерь в ирландском доме Ронни в графстве Килкенни, чтобы начать работу над Voodoo Lounge, и все шло путем, но в один прекрасный день мы выяснили, что Джерри Ли Льюис тусуется где-то по соседству – то ли бегает от налоговой службы, то ли что. До него было час-два езды, поэтому мы его спросили: не хочешь приехать поиграть? Однако, видимо, Джерри в тот момент понял это приглашение по-другому – или так оно до него дошло, – что ему вроде как предложили записать сольный альбом Джерри Ли Льюиса, а Stones должны были ему подыгрывать. Но мы только позвали его приехать поиграть, в смысле поджемовать: график нас не прессует, студия подготовлена, так чего бы нам не устроить небольшой рок-н-ролл? И мы с ним наваяли материала, классного причем, и где-то он существует на пленке. Потом мы сидели слушали, что получилось в записи, и Джерри вдруг начинает: слышите, ударник здесь запаздывает. Начинает отчитывать, устраивать разнос группе. А вот здесь гитара… И я тогда посмотрел на него и говорю: Джерри, мы же просто на пленку наиграли, мы не трек пишем. Меня опять стал накрывать красный туман. Я сказал: если хочешь разнести мой бэнд, то как твоя фамилия – Льюис, правильно? Значит, ты из Уэльса. Говорю: моя фамилия Ричардс, так что мы с тобой оба валлийские. И давай с глазу на глаз: я посмотрю в твои голубые зенки, как у деточки, а ты в мои черные, и, если хочешь, пойдем выйдем. Но не смей мне, на хуй, тут разборки устраивать. И вышел – вскочил и протопал на улицу, и, кстати, сочинил из этого Sparks Will Fly, когда сидел у костра. Чач Маджи, многолетний бригадир нашей артели техников, рассказывал, что Джерри просто повернулся ко всем и сказал: “А что, обычно срабатывает”. Но записали мы с ним в тот вечер что-то офигенное. И для меня было по-настоящему почетно играть в такой ситуации, когда мы спрашивали: Джерри, какие твои предложения? О'кей, играем House of Blue Lights. Роскошно. Наконец-то мы встретились с Джерри на том уровне, на котором такие, как мы, должны встречаться, и с тех пор он уже стал мне как брат.

Новой котлетой в сандвиче между Миком и мной стал Дон Уоз, которого мы взяли продюсером. Слишком умный парень, чтобы его запросто съесть. Дон владел редкой комбинацией: отточенные дипломатические навыки и музыкальное чутье. Свое, не виляющее – не за модой уж точно. И если что-то не могло получиться никак, он так и говорил: “По-моему, ничего не получится” – а это очень мало кто умеет. Обычно нам просто дают возможность колупаться с этим дальше – безрезультатно. Или вежливо говорят: ну давайте оставим это пока, давайте займемся чем-нибудь другим, а потом вернемся. С такими способностями Дон прекрасно отработал на всех следующих четырех альбомах, включая этот, Voodoo Lounge. У него звездная репутация в бизнесе как у талантливого продюсера, длинный послужной список лучших из лучших клиентов, но в первую очередь он музыкант, что сильно все облегчает. Плюс к этому он сам закаленный боец в психологической внутригрупповой войне, а мы с Миком – старейшие ветераны этого дела. У Дона была группа Was (Not Was), он ее основал с чуваком, с которым вместе вырос. Они никогда ни о чем не спорили, пока не накрыл успех. Потом они шесть лет не разговаривали друг с другом, а потом все потонуло во взаимном озлоблении. Знакомая картина, да? У Дона тоже и группа, и дружба все это пережили. По его пониманию, в генах каждой группы заложено, что рано или поздно два главных человека начнут конфликтовать, потому что один из них начнет беситься от мысли, что, чтобы выдавать лучший продукт, он должен работать и играть вместе со вторым, и поэтому необходимо, чтобы этот второй точно так же был на виду, необходимо принимать его в расчет. И это заставляет первого ненавидеть второго. Ну, правда, в моем случае со мной такого не случилось – я хотел, чтобы мы могли положиться друг на друга, хотел и дальше работать вдвоем.

Пусть Дон расскажет, к чему все пришло, когда мы сели сводить альбом в Лос-Анджелесе.