Жизнь Бенвенуто Челлини, сына маэстро Джованни Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции

В это самое время кардинал Корнаро205, узнав про это дело, сам от себя прислал тридцать солдат со всякими протазанами, пиками и аркебузами, чтобы таковые привели меня к нему со всяческим добрым почетом; и я принял предложение, и пошел с ними, и из сказанных молодых людей еще большее число меня сопровождало. Тем временем, узнав об этом, этот мессер Траян, его родственник, первый папский камерарий, отправил к кардиналу де’Медичи одного знатного миланского вельможу, чтобы тот сказал кардиналу, какое великое зло я совершил и что его преосвященство обязано меня покарать. Кардинал тотчас же ответил и сказал: “Великое зло совершил бы он, не совершив этого меньшего зла; поблагодарите мессер Траяно от моего имени, что он осведомил меня о том, чего я не знал”. И тут же обернувшись, в присутствии сказанного вельможи, к епископу фрулийскому206, своему приближенному и доверенному, сказал ему: “Постарайтесь отыскать моего Бенвенуто и приведите его сюда ко мне, потому что я хочу помочь ему и защитить его; и кто пойдет против него, тот пойдет против меня”. Вельможа весьма покраснев, ушел, а епископ фрулийский пришел за мной в дом к кардиналу Корнаро; и, явясь к кардиналу, сказал, что кардинал де’Медичи посылает за Бенвенуто и хочет сам быть тем, кто будет его охранять. Этот кардинал Корнаро, который был сердитый, как медвежонок, весьма разозлясь, ответил епископу, говоря ему что он так же способен охранять меня, как и кардинал де’Медичи. На это епископ сказал, чтобы он сделал милость устроить, чтобы он мог сказать мне два слова не об этом деле, а по другим надобностям кардинала. Корнаро ему сказал, чтобы на сегодня он считал, что со мной поговорил. Кардинал де’Медичи был очень разгневан; но все-таки я пошел на следующую ночь, без ведома Корнаро, под надежной охраной, посетить его; затем я попросил его, чтобы он сделал мне такую милость и оставил меня в доме у сказанного Корнаро, и сказал ему, с какой великой учтивостью Корнаро со мной обошелся; так что если его преосвященство позволит мне остаться у сказанного Корнаро, то у меня окажется одним другом больше в моих нуждах; а впрочем, пусть он располагает мною во всем, как будет угодно его преосвященству. Каковой мне ответил, чтобы я делал, как мне думается. Я вернулся в дом к Корнаро, а через несколько дней папой был избран кардинал Фарнезе207; и, покончив с более важными делами, папа сразу же затем спросил обо мне, говоря, что не желает, чтобы кто-нибудь другой делал ему монеты, кроме меня. На эти слова ответил его святейшеству некий его приближенный вельможа, какового звали мессер Латино Ювинале208; он сказал, что я в бегах из-за убийства, учиненного над некоим миланцем Помпео, и добавил все мои основания весьма благожелательно. На каковые слова папа сказал: “Я не знал о смерти Помпео, но хорошо знал основания Бенвенуто, так что пусть ему немедленно выправят охранный лист, с каковым он был бы вполне безопасен”. Тут же присутствовал один большой друг этого Помпео и нарочитый приближенный папы, какового звали мессер Амбруоджо209, и был он миланец; и сказал папе: “В первые дни вашего папства нехорошо бы оказывать такого рода милости”. На что папа, обернувшись к нему, сказал ему: “Вы в этом понимаете меньше, чем я. Знайте, что такие люди, как Бенвенуто, единственные в своем художестве, не могут быть подчинены закону; и особенно он, потому что я знаю, насколько он прав”. И велев выдать мне охранный лист, я сразу же начал ему служить с величайшим благоволением.

LXXV