Жизнь Бетховена

Мой добрый и достойный друг?

С великой радостью я получил через Брёнинга твое второе письмо. Яеще слишком слаб, чтобы ответить на него, но будь уверен, что все, что ты пишешь, радует меня и утешает. Что касается моеговыздоровления, если это можно так назвать, то оно еще подвигается очень медленно: боюсь,что мне вскоре предстоит четвертая операция, хотя доктора ничего об этом не говорят. Янабираюсь терпения и думаю: всякое несчастье приносит с собой и какое-то благо… Мне так много хотелось бы сказать тебе сегодня, но я слишком слаб, я могу только мысленно обнять тебя и твою Лорхен.

С чувством истинной дружбыи привязанности к тебе и ко всемвам – твой старый верныйдруг

Бетховен.

МОШЕЛЕСУ

Вена, 14 марта 1827 года.

Мой милый, добрый Мошелес?

Двадцать седьмого февраля меня оперировали в четвертый раз, а сейчас уже обнаруживаются явные симптомы, что мне скоро предстоит пятая операция. Если так и дальше будет продолжаться, уж не знаю, что из всего этого и выйдет и чем это для меня кончится. Поистине жестокая мне выпала участь. Но я отдаюсь на волю судьбыи только молю бога, чтобы, пока я еще жив и терплю эту смертную муку, он своей божественной властью избавил меня от нужды. [106]Это даст мне силы претерпеть мой жребий, как бы ни был он тяжел и жесток, с покорностью воле всевышнего.

Ваш друг Л. Бетховен.

III. Мысли Бетховена

О МУЗЫКЕ

Нет правила, которого нельзя было бы преступить во имя Sch"oner (более прекрасного).

Музыка должна высекать огонь из души человеческой.

Музыка – это откровение более высокое, чем мудрость и философия.

Нет ничего более прекрасного, как приближаться к божественному и распространять лучи его на человечество.

Почему я пишу? То, что у меня на сердце, должно найти себе выход. Вот поэтому-то я и пишу.

Неужели вы думаете, что я помню о какой-то скрипке несчастной, когда со мной говорит дух и я пишу то, что он мне повелевает!

(Шуппанцигу)

Обычно, когда я пишу, даже инструментальную музыку, у меня перед глазами весь замысел в целом.

(Трейчке)

Писать без фортепиано необходимо. Мало-помалу рождается способность отчетливо представлять себето, к чему мы стремимся,и то, что мы чувствуем, а это насущная потребность благородных душ.

(Эрцгерцогу Рудольфу)

Описывать – дело живописи, поэзия также может считать себя в этом отношении счастливой по сравнению с музыкой, ее область не так ограничена, как моя, но зато моя простирается гораздо дальше в иные сферы, и на мои владения не так-то легко посягнуть.

(Вильгельму Герхарду)