Жизнь без войны (СИ)

Даже не зная или забыв собственное прошлое, исходя из анализа предмета нетрудно сообразить, что такой уклад плодил халтуру. Придавленные уравниловкой и лишенные реальной зависимости доходов от желания и стараний вкалывать, граждане отвечали работой типа "не бей лежачего". Особенно на несдельной или нормированной, где твоя индивидуальность полностью нивилировалась сеткой окладов. Здесь имеется ввиду, прежде всего, конечно, огромная масса инженерно-технических работников (ИТР) и прочих специалистов, разбитых на три ступеньких служебной лестницы - простой, cтарший и ведущий инженер. В деньгах они представляли вилку от 90 до 180 рублей, лишь слегка сдобренную премиями. Ну, а премии в максимальном выражении редко превышали 35-40%. При этом они редко носили персональный характер: чаще всего их процент оптом распределялся на всех и совершенно не зависел от индивидуального вклада. А сам не был связан напрямую с итогами работы подразделения - отдела, бюро. И зависел только от общего котла всего предприятия.

Да и сама коллективная мораль осуждала принцип "каждому - по труду", предпочитая - "всем поровну". Поэтому руководитель , рискнувший делить по заслугам, рисковал погрязнуть в склоках. Но даже если он и пытался придерживаться дифференцированного подхода, все равно сам ресурс был у него слишком ничтожен, чтобы более-менее контрастно оценить индивидуальный вклад. Вот почему заводской инженер или МНС (младший научный сотрудник) из НИИ мог с чистой совестью вслух заявлять, что свою зарплату он отрабатывает уже тем, что приходит на службу и присутствует до звонка.

Особстатья - воровство, которое пышно расцветало пропорционально набирающему все большие обороты товарному дефициту. Первая зарисовка на эту тему сохранилась в памяти еще с детства. Наш картофельный участок располагался на пустыре вдоль деревяного забора, окружавшего мясокомбинат. Работая на нем, неоднократно приходилось наблюдать, как по окончании смены он начинал трещать по всей своей длине. И из возникнувших щелей выползали мужики и тетки с авоськами и сумками, наполненными нетрудно догадаться чем.

В эпоху брежневской развитости социализма лозунг "где работаю, там и ворую" стал уже столь общепринятым, что человек, его игнорирующий, обретал в мягкой формулировке репутацию "блаженного". По существу уже в 70-е годы власть и общество "переписали" междусобойный договор, по сути сформулировав норму "спасайтесь, кто как сумеет". Благо, ведь собственность у нас "народная".

Эту недомолвку верхов публика оценила сполна. Принцип "где работаю, там и кормлюсь" в полушутку стал именоваться "новым законом ПС". Практически он воплощался в том, что мораль становилась все более снисходительной к воровству. Зона ее , как шагреневая кожа, следуя за нарастанием дефицита, стремительно сужалась . Уже в 60-е годы торговать из-под прилавка по завышенным ценам или приносить котлеты и сырокопченую колбаску из столовой, где ты работаешь, в глазах общества хищением вообще не считалось. Как и строительство садового домика из материалов со стройки на работе.

Соответственно, пропаганда и юридическое преследование за "хищение социалистической собственности" обретали все более лицемерный и выборочный характер. Иллюстрацией общественных нравов того времени "от обратного" стало появление ноты ностальгии по сталинским временам в виде мифа о Порядке. О том, как сажали за украденный с поля колосок.

Полагаю, по поводу этого синдрома социалистической эпохи, российский читатель только горько усмехнется. Нашел, чем удивить! Да разве тогдашнее воровство может сравниться с масштабами нынешнего хапанья и распилов!

И то верно. Однако стоит обратить внимание , что между воровством нынешним и тогдашним были определенные различия. И оно не столько в общих масштабах, а в харатере его рассеивания и концентрации.

По иронии судьбы социалистического режима, массовое воровство стало максимальной по масштабам "демократичной" формой воплощения известного тезиса "все вокруг советское- все вокруг мое". Этим оно принципиально отличается от воровства нынешнего. Рынок, даже в исковерканной "суверенной" форме, все же убил дефицит, а вместе с ним и его детеныша - блат. Его заменило понятие "связи" . От блата они отличаются тем, что их пространство сузилось до сферы социальных услуг и политики. А их бенефициариями стали чиновники и политики. Само воровство уходит в государственный сектор, потому что хозяин вам этого не позволит. Но и в государственном секторе, который в плане собственности чаще всего стал гибридным, контроль за ней ужесточился. Попробуй укради что-нибудь на уровне рабочего или мастера в "Газпроме" или "Лукойле"у Миллера и Алекперова, "назначанных" фактическими их владельцами .

Посему воровство стало абсолютной монополией олигархов и армии чиновников. И уже в силу их довольно ограниченной численности, соотвественно в десятки, сотни, тысячи раз увеличилось в объемах на воровскую душу. Проще говоря, ныне оно функционирует по закону "деньги липнут к деньгам". И чем их больше, тем больше прилипает.