Жизнь Большой Реки

Дел у меня по горло. Как подобает потерпевшему крушение, я занят не столько разбивкой лагеря, сколько раскладыванием на берегу уцелевших вещей. Разумеется, на подобающем расстоянии от берега, чтобы опять какая нибудь волна, поднятая трансатлантическим судном, не слизнула, не унесла их с собой, и сушусь, снова сушусь. В который уже раз! Мне помогает солнце. Настроение превосходное. Опыта у меня прибавилось.

Вытаскиваю из залитой байдарки весь груз. Потом принимаюсь вычерпывать воду. Той единственной оставшейся кастрюлей. Сколько же было воды? Тонна? Больше? Болела спина. «Трамп» всплывал дьявольски медленно. Наконец я вытащил его на берег. Вынул мачту, перевернул байдарку вверх дном, проверил состояние оболочки. Все в порядке. Мое суденышко меня растрогало.

Вокруг ни единой живой души. Река тоже пустынная. До самого вечера так и не проплыло ни одно судно. Виновник моих бед «англичанин» был единственным за весь день. Все случилось так неожиданно, а сейчас царит полное спокойствие.

Лишь на следующий день в полдень я был готов продолжать путь.

НА ВОЛОСКЕ ОТ ПРОИГРЫША

У МЕНЯ ЧЕТЫРЕ ДНЯ И ТОЛЬКО СТО ТРИДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ ДО ЦЕЛИ. — СУРЕСТЕ. — ГРОЗА ОСТРОВИТЯН, ЖИТЕЛЕЙ ДЕЛЬТЫ. — ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ, ПОСЛЕДНИЙ ШАНС. — ГРЕСТИ… ТОЛЬКО ГРЕСТИ! — РИО КАПИТАН ОКАЗАЛАСЬ В ДРУГОМ МЕСТЕ. — ДОБРОЕ СЛОВО И ЯБЛОКО ПРИДАЮТ СИЛЫ В ПУТИ. — НИКТО НЕ ОЖИДАЛ, ЧТО Я УСПЕЮ, И ВСЕ ТАКИ…

_____

Взгляните на карту. Парана не только самый важный и самый длинный речной путь Аргентины. Она еще перерезает три большие провинции: Энтре-Риос, Корриентес и Мисьонес. Говорю «перерезает», потому что на всем ее протяжении нет ни одного моста. А длина этой реки — две тысячи километров. Шоссе доходят до берега и отходят от него с противоположной стороны. Вагоны, грузовики, легковые автомобили перевозятся на судах-паромах. Такие паромы берут за один раз несколько десятков тяжелых вагонов или машин. Но переправ немного, всего четыре. Добавим еще, что по капризной реке не всегда возможны такого рода переправы.

А железная дорога? Ведь Буэнос-Айрес связан железнодорожным сообщением с Посадасом, столицей провинции Мисьонес. Скучное, длящееся почти двое суток путешествие на поезде на одном из участков становится довольно своеобразным. В Зарато, на берегу Параны, железнодорожная колея кончается. Поезд вкатывают на паром, называемый по-английски ферриботом. На палубе разместились три железнодорожных пути. Но на другом берегу шпал и рельс нет. Низкий берег здесь представляет собой, собственно, вереницу островов. Поэтому феррибот, ведя весь состав с пассажирами, сидящими в своих купе, плывет вверх по реке. Левобережный порт, где начинается продолжение железнодорожной линии, расположен отсюда в нескольких часах ходу.

А пассажирам поезда, отправляющегося из Буэнос-Айреса в столицу Парагвая Асунсьон, предстоит еще более разнообразное путешествие, поскольку в Посадасе они второй раз переправляются через Большую Реку тоже на ферриботе, не выходя из вагонов. Поездка длится трое суток, а иногда дольше. Несколько раз я ездил по этой линии и по собственному опыту знаю, что расписанию соответствует лишь время отправления с начальной станции. Поездку «на поезде по реке» трудно распланировать до минуты: у реки свои капризы. Во время одного из последних наполнений Парана так взбунтовалась, что единственным средством сообщения между тремя провинциями был воздушный транспорт.

Сейчас я как раз встречаю такой феррибот. Не опасаясь его, подплываю ближе. Приземистый, широкий и плоский гигант илы нет медленно, не поднимая большой волны. Река здесь более цивилизованная. Не берега, а именно сама река. Я даже встретил на ней — вот чудо — канонерку! Серую, воинственную, с пушечками. Причем парагвайскую. В соответствии с какими-то там договорами и трактатами республика Парагвай, не имеющая морских границ, имеет доступ к морю лишь по Паране. В короткой, по яркой истории государств Южной Америки есть страницы, на которых описываются стычки между морскими… простите, речными флотами воюющих сторон. И это было не так давно — во второй половине XIX века.

Я уже недалек от цели. Она там, где Большая Река начинает двоиться, троиться, разделяется на бесчисленное количество малых и больших рукавов. Короче говоря, у начала знаменитой дельты Параны. Вечером я устанавливаю палатку на берегу острова под свисающими ветвями плакучей ивы. Дорога больших судов отклонилась к северо-востоку. Я приплыл сюда по какому-то из рукавов. Остров, должно быть, длинный, края его не видно. Не заметил я и следов человека, так что остров, наверное, безлюден.