Жизнь Будды

Он отправился к Касьяпе, но последний, заметив, что имеет дело с аскетом, а не учеником, принял его холодно и недоверчиво и во время беседы старался отклонить Сакиа-муни от высказанного последним намерения поселиться вблизи Касьяпы.

Но ни холодная встреча, ни недоверие Касьяпы не повлияли на Сакиа-муни, он продолжал настойчиво стремиться к поставленной цели. Поселившись невдалеке от Касьяпы, он терпеливо и осторожно старался заслужить внимание знаменитого анахорета. Он оказывал ему знаки внимания и уважения и разнообразные услуги, простер даже свою угодливость до того, что разводил огонь на жертвенниках при поклонениях Касьяпы. Когда к Касьяпе стекались пилигримы, Сакиа-муни постоянно удалялся на другой берег Нираньчжары и жил в уединении, пока последователи Касьяпы были при своем учителе. Когда они удалялись, он вновь возвращался к Касьяпе.

Сакиа-муни поступал так, чтобы отклонить тень всякого подозрения со стороны Касьяпы и показать ему, что он вовсе не имеет намерения подрывать его авторитет как учителя и доверие к нему его последователей.

Подобным поведением он постепенно приобрел доверие и дружбу Касьяпы. Дружеские отношения философов еще более окрепли, когда Касьяпа спас жизнь Сакиа-муни во время переправы вброд через р. Нираньчжару. Тогда в разговорах и беседах Сакиа-муни начал постепенно оспаривать воззрения Касьяпы и доказывать ему их несостоятельность. Наконец цель его была достигнута.

Касьяпа, а вместе с ним его ученики признали учение Сакиа-муни истинным и сделались его учениками. За Касьяпой последовали и его братья.

Таким образом, Сакиа-муни разом встал во главе шестисот учеников, и теперь он мог смело еще раз попытаться возвестить миру открытое им учение.

С чашею для подаяний в руках Сакиа-муни и его ученики покинули, берега Нираньчжары и направились к г. Раджагрихе, питаясь на пути доброхотными подаяниями жителей встречающихся деревень.

— Многие, — говорил Сакиа-муни, обращаясь к своим слушателям во время пути, — мучимые страданиями, ищут избавления от них в горах и лесах, спасаясь в уединении. Но и здесь не находят они желанного успокоения и избавления от страданий. И только тот, кто примет мое учение, кто познает найденные мною четыре высокие истины, тот избавится от страданий и приобретет истинное успокоение и блаженство… Двух крайностей следует избегать стремящемуся к спасению — жизнь среди сладострастных наслаждений — это низко и ничтожно, и жизнь среди жестоких самоистязаний — это бесполезно и мучительно. Среднее между этими крайностями должен избрать стремящийся к спасению, и он познает истину и избавление от страданий!..

В подобных поучениях проводил Сакиа-муни время на пути в Раджагриху. Направляясь в Раджагриху, он помимо других соображений имел в виду опровергнуть пред царем Бимбисарою приписываемые ему политические замыслы.

Дело в том, что в народе уже было известно, что среди отшельников подвизается аскет из царского рода Гаутамы.

Когда же Сакиа-муни явился во главе многочисленных учеников, то в народе распространилась молва, что он намерен приобрести сан Чакравартина, т. е. монарха всей Индии.

Слух этот дошел до Раджагрихи и возбудил здесь некоторые опасения. Поэтому Сакиа-муни, тотчас же по прибытии в окрестности Раджигрихи, поспешил в город и здесь прежде всего постарался опровергнуть слух о его мнимых политических замыслах. Он публично заявил, что житейские страсти уже давно покинули его сердце и что мирская слава не есть Удел анахорета. Когда Сакиа-муни явился к Бимбисаре, последний принял его благосклонно. Внимание царя имело для Сакиа-муни очень важные последствия. Один из придворных, по имени Коланда, видя милость царя к Сакиа-муни, подарил философу загородную бамбуковую рощу, которую он сначала отдал было отшельникам школы Ниргронта. Он принудил последних отказаться от дара и передал рощу во владение Сакиа-муни.

Эта роща называлась Велувана. В ней находились раскинутые в разных местах дома, беседки, кладовые, окруженные прудами и скрывающиеся в чаще душистых магнолий и зонтичных пальм, одним словом, здесь было готовое и удобное помещение для Сакиа-муни и его учеников.

При таких благоприятных обстоятельствах случилось второе вступление Сакиа-муни на поприще учительской деятельности. О продолжении этой деятельности сохранилось мало достоверных сведений. Большинство сказаний о жизни Сакиа-муни переходят от времени его прихода в Раджагриху прямо к повествованию о последних событиях из его жизни.