Жизнь Чака

Чак вытряхнул содержимое конверта на стол. Прозвенело несколько монет, за ними явились капли от кашля «Холлс», карманный нож, новый мобильный телефон Дедули, которым он едва успел попользоваться, и его бумажник. Чак поднял бумажник, вдохнул запах старой дряблой кожи, поцеловал его и немного поплакал. Теперь-то он стопроцентный сирота.

Также в конверте находилась связка ключей Дедули. Чак всунул указательный палец правой руки (той, где был серповидный шрам) в связывающее ключи кольцо и взобрался по короткому, тускло освещённому лестничному пролёту к башенке. На этот раз он пошёл куда дальше простого бряцанья Йельским навесным замком. После непродолжительного поиска правильного ключа Чак открыл замок. Он оставил его висеть на запоре и толкнул дверь, содрогнувшись от скрежета несмазанных петель. Чак готовился ко всему.

11

Но там ничего не было. Комната оказалась пуста.

Она была маленькая, круглая, не более четырнадцати футов в диаметре, может даже меньше. В дальнем конце находилось единственное широкое окно, покрытое старой плотной грязью, копившейся тут годами. Хоть день выдался солнечным, свет, пробивающийся сюда, был тусклым и рассеянным. Стоя на пороге, Чак вытянул ногу и коснулся мыском досок, словно мальчик, который пробует, насколько холодная вода в пруду. Не последовало ни скрипа, ничего. Он сделал шаг внутрь, готовый отскочить назад в тот момент, если доски под ним начнут проседать, но пол оказался прочным. Он прошёл через комнатку к окну, оставляя следы на плотном ковре из пыли.

Дедуля врал насчёт прогнившего пола, а вот что касается вида из окна – тут он был чертовски прав. Там действительно особо не на что смотреть. Чак мог наблюдать торговый центр прямо за лесопосадкой, а ещё дальше поезд «Амтрак», тянувший за собой коротенький хвост из пяти пассажирских вагонов, и направляющийся к городу. В это время дня, когда пригородные поезда носятся туда-сюда, ездоков там наберётся не слишком много.

Чак постоял у окна, пока поезд не скрылся из виду, а затем вернулся обратно по своим следам. Когда он повернулся, чтобы закрыть дверь, он увидел кровать, стоящую в центре круглой комнатки. Больничную кровать. На ней лежал человек. Он, похоже, был без сознания. Не было видно никакой аппаратуры, но Чак всё же слышал один повторяющийся звук: бип… бип… бип. Возможно, кардиомонитор. Но возле кровати стоял столик. На нём различные крема и пара очков в чёрной оправе. Глаза человека на кровати закрыты. Одна рука выбилась из-под покрывала и Чак абсолютно без удивления заметил на ней серповидный шрам.

В этой комнате дедушка Чака – его Деда, - видел свою жену, лежащую мёртвой на полу, и буханки хлеба, которые она, падая, сбросила с полок были разбросаны вокруг. Ожидание, Чаки, говорил Деда. Вот что самое сложное.

Теперь началось его собственное ожидание. Как долго придётся ждать? Насколько стар тот человек, что лежит сейчас на больничной койке?

Чак сделал шаг в сторону кровати, чтобы посмотреть ближе, но видение исчезло. Ни человека, ни больничной койки, ни столика. Послышался последний исчезающий «бип» невидимого прибора, затем пропал и он. Человек не растаял, как призрачные явления в фильмах; он просто пропал, словно пытаясь убедить, что его тут и не было никогда.

«Его и не было, - подумал Чак. – Я могу утверждать, что не было, и я буду жить, пока не придёт моё время. И я прекрасен, я заслуживаю быть прекрасным, и во мне - великое множество».

Он закрыл дверь и щёлкнул замком.