Жизнь через хоган: Дина и Крис. Арзюри

– Гляди, у него на руке уже метки появились, значит, все в порядке. Он уже там где-то, жив и здоров…

– Если хозяин сам не выходит, то все содержимое хогана всегда вот так вот выталкивается наружу само. Видимо, ему нравится быть пустым, – назидательным тоном сообщил врач своим практикантам.

– Кому?

– Хогану. Хоган всегда пуст. И всегда пускает внутрь лишь своего хозяина. Но если человек без сознания, то он автоматически очищает свои внутренности.

Друзья удивленно переглянулись – ни один из них еще не пользовался услугами Визитницы, но все знали, что прототип всегда сам выходит из хогана и сам выносит вещи.

– Только если без сознания?

– Да. Или в коме, как ваш друг. Мертвецу даже Зерна будка не выдаст, а если успеет выдать, но прототип умрет до посева, то Зерна исчезнут, сеять будет нечего.

– Вот вторая площадка, сюда несите!

Не успели друзья сложить вещи на новую площадку, как один из практикантов вдруг ахнул:

– Метки исчезли!

Врач посмотрел на запястье пациента и вздохнул: жаль, вот одна ниточка уже оборвалась. Не везет тебе, что-то, Вадим Хворост.

– Ой, – спрыгивая с площадки сказал один из друзей Вадима. – А я и не успел поглядеть.

– Насмотришься еще, – хмуро сказал врач. – Лучше бы пожелали удачи своему приятелю, пользы было бы больше.

Арзюри. Часть 1. Ваади

Тело Вадима снова аккуратно положили на площадку, теперь ближе к краю – чтобы хогану не пришлось так долго трудиться, выдавливая его из себя. Каждый из друзей наклонился и похлопал его по плечу: «Держись, братка!», «Давай, мужик, я же знаю, что с тебя станется даже оохола найти, не то что вернуться!», «Удачного путешествия и благополучного возвращения, дружище». Потом расступились, отошли от площадки.

Врач снова кинул Зерно в центр и сразу попятился. Воздух замерцал, возводя защиту и отправляя своего нового хозяина в далекое путешествие.

Следопыт и вся компания расселись по скамейкам, ожидая, когда хоган выдаст им их друга и пациента, а также его вещи…

Глава 1. Прибытие

«Все-таки нужно чаще выбираться на природу, – подумал я. – На обычную, нормальную природу. С друзьями, палатками, удочками, гитарой. Бродить по лесам, ловить рыбу, петь песни у костра. Бить комаров и прятаться от дождя. Разводить огонь и обжигать пальцы печеной картошкой. В этом гораздо больше романтики и отдыха, чем в расслабленном лежании в шезлонгах или сидении в своих подводных домах…»

Мне было жарко. По лбу к виску сбежала капля пота. Солнце било в лицо так едко, что хотелось покрепче зажмуриться – наверное поэтому и вспомнил про лес. Я поплотнее свернулся в позу эмбриона, прикрыв голову локтем.

– У-а-фа-фы-а-па-ао-ы…

Заунывный звук совершенно не тревожил. До сознания он не доходил, теряясь где-то на подступах к мыслям, служа лишь невнятным фоном настороженного недоумения. Где я? Что со мной? Зачем так шпарит солнце?

Я перевернулся на бок и чуть приоткрыл глаза.