Жизнь длиною в лето. Книга первая (СИ)

Кармель сначала заехала в зоомагазин, купила большую клетку, рулон сетки из пластика, корм для кошки и кролика, и только потом направилась в парикмахерскую. Знакомая маникюрша долго ахала над её руками, предложила нарастить ногти, раз уж собственные у Кармель обрезаны слишком коротко.

- Не нужно. Просто обработайте и нанесите розовый лак, - фыркнула девушка, отмахиваясь от предложения. Она изредка косилась на Катю, сующую нос во все щели салона красоты.

- Будем стричь? - поинтересовался мастер, у которого Кармель обычно делала прическу.

- Нет. Только привести в порядок и подрезать кончики.

- Необходимо подпитать волосы, они у вас пересушенные.

- Там у одной старухи лохмы выкрасили в розовый цвет, - прошептала Катя. - Она наверно не видит, может, ты скажешь ей, что она стала смахивать на взбесившегося попугая.

- Она знает, - отмахнулась Кармель от призрака.

- Что? - переспросил удивлённый мастер.

- Извините, это я так, веду внутренний монолог, - чертыхнулась про себя Кармель.

Выйдя из салона красоты, она зашла в магазин купить подходящую сумку для своей необычной клади. Она аккуратно засовывала в разные сумки пакет с черепом и наконец выбрала одну, наиболее удобную.

- Кать, а нельзя общаться с тобой ментально? В кино показывали, что призраки могут читать и передавать мысли. А то подумают: я сумасшедшая, сама с собой разговариваю.

- Если ты не говоришь вслух, я не слышу. Да и не умею передавать чего-то там мысленно, - пролепетала растерянно Катя. - Получается я неправильный призрак.

Кармель улыбнулась.

- Совсем неправильный.

На стоянке во дворе дома рядом с машиной матери уже стоял серебристый джип отца. Кармель взгромоздила клетку для кролика на плечо, захватила сумку-корзинку с черепом и направилась к дому. Из открытой двери холла слышались голоса, потом на пороге показался дедушка Михаэль с приставной лестницей в руках. Кармель удивлённо посмотрела на старика, взобравшегося на шаткую лестницу.

- Здравствуйте, дедушка, что вы там делаете?

Михаэль Иосифович, увидев внучку, тряхнул седым венчиком волос, живописно торчащим из-под ермолки, и обрадовано воскликнул:

- Здравствуй, малышка! А я мезузу прикрепляю. Бабушке не терпится сделать всё по правилам.

Из холла показалась бабушка Кейла. Десятилетие, прошедшее с момента их последней встречи, почти не изменило её. Она осталась такой же стройной, подтянутой, седые волосы убраны в ту же строгую причёску, так же пытливо смотрят чёрные глаза сквозь очки в тонкой оправе.

- Ах, Боже мой, Кармель! Девочка моя! Как выросла. Красавицей стала. - Кейла Давидовна протиснулась мимо мужа и попыталась обнять внучку.

Кармель, поставив клетку на ступеньки, поцеловала бабушку в щёку.

- Что дедушка цепляет к дверному косяку. Медузу?

Михаэль Иосифович спустился с лестницы, колобком скатился со ступенек, стиснул внучку в объятиях. Он едва доставал Кармель до плеча. Бабушка же оказалась одного роста с ней, и поэтому пара стариков выглядела немного комично. Маленький полный муж рядом со строгой дамой профессорского вида совсем не смотрелся. Кармель перешла в седьмой класс, когда они уехали в Израиль, тогда дедушка казался ей большим и солидным.

- Не медуза. А мезуза. Тора требует, чтобы вверху у каждой двери дома висел свиток с выдержками из Второзакония. Заходя или покидая комнату, правоверный еврей должен прикасаться к мезузе, выражая любовь к Богу и Торе. А ваш дом полностью лишён защиты, это не дом, в котором присутствует Бог, а непонятно что. Я как чувствовала - захватила несколько мезуз с собой.

Кармель сделала вид, что поняла, о чём идёт речь, хотя сильно удивилась: как можно выражать любовь к Богу, дотрагиваясь до свитка.

- И вы их повесили по всему дому, - поинтересовалась она, разглядывая длинную коробочку, похожую на школьный пенал, вверху двери.

- Конечно. Кроме туалета и ванной. А ведь дедушка прав, ты стала красавицей. - Кейла Давидовна поправила очки и пытливо вгляделась в лицо внучки. Увиденным она, видимо, осталась довольна - её лицо осветилось радостью. - А клетка тебе зачем?

- Для кролика. Бабушка, ты не поверишь, но у меня завёлся оранжевый кролик.

- Уверена? В твоей комнате на меня, как змея шипела рыжая кошка. Может, это её ты называешь кроликом?

Кармель подняла клетку.

- Кролик сидит голодный в корзинке, Лиса, так я назвала кошку, наверно не подпускала вас к Апельсинчику.

Бабушка махнула рукой.

- Совсем запутала. Ну ладно. Нужно поторопиться. Мы даже вещи не успели распаковать, а ведь ещё нужно подготовиться к Шабату.

Из столовой выглянула Ася Ивановна.

- Кармель, мне нужна твоя помощь. - В выражении лица матери, в её движениях чувствовалась напряжённость.

- Я мигом, - не стала спорить Кармель, - только поднимусь в свою комнату. Через десять минут буду, как штык.

- У твоей бабушки странная вера, - прошептала Катя в самое ухо Кармель. - Теперь-то я знаю, что со смертью ничего не заканчивается, а раньше была комсомолкой-атеисткой.

Кармель, поднимаясь по лестнице, так же тихо ответила:

- Иудаизм очень древняя религия, появилась раньше христианства.

- А ты?

- Что я?