Жизнь двенадцати цезарей

Но если между биографиями римского автора и есть связь, то разве хронологическая. О связи внутренней, органической, об общей, основной идее, проходящей через все произведение, нет и помина. Светоний вовсе не хочет сказать, как полагают некоторые, что внутренняя и внешняя политика первых римских монархов, Юлия Цезаря и Августа, должна была бы служить образцом для их преемников, иначе он неминуемо вдался бы в сравнение деятельности того или другого императора с деятельностью основателей римского единодержавия. Мало того, в биографии Цезаря автор решается заметить, что того считают «злоупотребившим своею властью и убитым заслуженно»[17].

У Светония нет общего с жизнеописаниями того же Плутарха потому, что, как мы заметили выше, он не придерживается величайших образцов исторического изложения, а пишет свои биографии по одной общей для всех схеме. У него нет ни настоящей хронологии, ни исторического кругозора, ни прагматической последовательности, ни блестящего изложения, ни тонкого психологического анализа, ни краткого обзора событий, короче, нет тех качеств, какие мы видим в бессмертном историческом труде второго его современника — Тацита.

Как же поступает Светоний? Собрав данные для биографии того или другого императора, он делит их на несколько рубрик или же подрубрик, — преимущественно в биографии Августа, — отличающихся друг от друга лишь полнотой, порядком и частностями, особенно последние биографии от первых. Сначала говорится о происхождении (причем сообщаются иногда ценные факты, не известные из других источников), рождении и детстве императора (о последнем не говорится только в биографиях Вителлия и Веспасиана), о его политической карьере, физических особенностях, домашней жизни и привычках (в некоторых биографиях, например Нерона, Гальбы, Отона и Домициана, речь об этом идет после рассказа о смерти, в других раньше), о должностях, которые он отправлял (преимущественно об императорах, достигших власти в зрелом возрасте), об их порядке, о нравственных достоинствах цезарей, об их пороках, их поведении относительно друзей и врагов, родственников, жены и детей, об их занятиях литературой или любимом времяпрепровождении, об их удовольствиях и видах разврата, которым они предавались, затем о данных ими законах или сделанных ими изменениях в конституции, об отношении к ним подданных, о войнах, которые они вели или должны были вести, об оказанных им почестях, об их заботах относительно украшения Рима. Не забыты главы и о любимых блюдах цезарей, которых, кстати, автор не любит называть по имени, далее о предзнаменованиях, оракулах или чудесных явлениях, бывших при их рождении, вступлении на престол и, наконец, смерти. Иногда факты из частной жизни императора сводятся в одну рубрику с фактами из официальной деятельности, что заметно в биографиях Тиберия, Калигулы, Клавдия, Нерона, отчасти даже Цезаря.

Итак, Светоний дробит живой образ на тысячи частиц, как бы проделывая над ним то, о чем говорит в «Фаусте» Мефистофель ученику:

Кто хочет что-нибудь живое изучить,
Сперва его всегда он убивает,
Потом на части разнимает,
Хоть связи жизненной — увы! — там не открыть[18].

Нет этой связи жизненной и у Светония:

Fehlt leider nur das geistige Band! —

как говорит гениальный германский поэт. Светониевы биографии ни одним атомом не напоминают живого образа. Грамматик по профессии, Светоний смотрит, выражаясь словами Ульрици, на отношения отдельных фактов человеческой жизни как на отношения отдельных слов в языке, удобно подводимых под определенные рубрики, и даже не дает себе труда примирить противоречащие друг другу черты характера. Он не умеет из отдельных камешков составить мозаику, которая верно изображала бы нам его героев.

Все краски с их оттенками тщательно перемешаны; контуры неясны до неузнаваемости. Получается удивительно пестрая смесь важного с менее важным, трагического с комическим, пошлого с возвышенным.

В недавнее время, правда, высказана мысль, что в плане биографии Августа автор придерживается изложения самого Августа, в его Res gestae на анкирском памятнике. В действительности же, и в биографиях и на памятнике, все ограничивается преобладанием схематизации биографических фактов над хронологическим порядком изложения. В биографии Цезаря хронологический порядок соблюдается довольно строго; но не следует забывать, что Цезарь сделался монархом лишь в конце жизни. В остальном факты биографии Цезаря сгруппированы одинаково по рубрикам.

Автор ясно говорит в биографии Августа[19] о принятом им методе, нисколько не заботясь о тех печальных результатах, к которым он приводит.

Прежде всего, этот метод проявляется в отсутствии хронологии, в чем сознается и сам автор, придерживающийся хронологической последовательности лишь в начале биографий.