Жизнь Джейн Остин

Прими, мой Фрэнк, сей дар благой,
Тебе ниспосланный судьбой…
Пусть будет сын точь-в-точь как ты
И воплотит твои мечты,
Пусть радость наших детских дней
Наследует в душе своей.
Он станет в спальне ввечеру
Твою устраивать игру,
Чуть няня выйдет, он — кричать:
«Бет, я не ляжу на кровать».

Так и видишь за спиной Фрэнка младшую сестру, перепуганную, но и восхищенную смелостью пятилетнего героя. Фрэнк был известен в семье своей бесшабашностью, и через много лет Джейн писала: «Он страха не знает и боль презирает, и часто за это ему попадает».

Девочка, выросшая в школе для мальчиков, неизбежно станет играть в мальчишеские игры. Поэтому нетрудно поверить, что Джейн писала героиню «Нортенгерского аббатства» Кэтрин Морланд во многом с самой себя — «мальчишеские игры в крикет и бейсбол[17] она предпочитала не только куклам, но даже таким возвышенным развлечениям поры детства, как воспитание морской свинки, кормление канарейки или поливка цветочной клумбы». Позади дома Остинов наверняка был такой же зеленый склон, как и позади дома Морландов, и Джейн любила по нему скатываться. А описание героини как «шумной и озорной девочки», которая терпеть не может «чистоту и порядок», бегает по полям и даже ездит верхом, вполне соотносится с одним известным нам фактом: Фрэнк, будучи всего семи лет от роду, ухитрился купить себе пони, которого назвал Белкой и на котором, как только смог, отправился на охоту; миссис Остин сшила ему красную охотничью курточку из своего подвенечного наряда, он сам готовил себе спозаранку завтрак на кухне… Уж наверное, когда брат ей позволял, шестилетняя Джейн тоже садилась на Белку.

Бегая по окрестностям с братьями, Джейн порой отправлялась с ними в деревню, где каждый дом и каждое лицо были хорошо знакомы. Появление незнакомца — захожего разносчика или направлявшегося домой моряка — производило настоящий переполох. Если дети выбирали другое направление для своих прогулок — вверх по тропинке, то могли дойти до отцовской церкви. Или до дома семьи Дигуид, скрытого среди деревьев. Он был гораздо больше пасторского жилища, очень ветхий, с высоким старинным портиком. И здесь тоже жили мальчишки, ровесники братьев Остин, их было четверо, все страстные наездники и охотники.

В дождливую погоду они играли в большом амбаре, который был для детей просто незаменим. В хорошую — могли подняться по холму к Чиздаунской ферме, расположенной за деревней, — там все работали на их отца. А еще дальше проходила главная дорога, по которой кареты путешествовали на невообразимые расстояния, в места, названия которых постепенно становились знакомыми: Уинчестер, Саутгемптон, Портсмут, Андовер, Рединг, Ньюбери, Бат и Лондон. Кареты везли не только людей, но еще и письма, которые оставляли на постоялом дворе «Дин Гейт». Дети должны были забирать их оттуда и приносить домой. Их родители всегда ждали этих писем, читали, перечитывали, потом обсуждали в гостиной новости от тетушек, дядюшек, кузенов и кузин: от тети Хэнкок и кузины Элизы («из города»), от тети и дяди Купер и их детей, Джейн и Эдварда, из Бата, от тети и дяди Ли-Перро из Скарлетса, что в Беркшире, от старого дяди Фрэнсиса Остина из Танбриджа и от многих других.