Жизнь графа Дмитрия Милютина

Александр Второй хорошо помнил события недавней войны России с Англией и Францией в годы Крымской войны, помнил, как тяжко переживал его отец, Николай Первый, который не мог помочь Севастополю и Крыму своей армией, не было железной дороги, а резервы России были неисчислимы. И – проиграли.

Армия ждала указаний, а император и его ближайшие министры собирались чуть ли не каждый день и обсуждали сиюминутные проблемы, читали телеграммы, содержание бесед послов с руководителями государств, внимательно наблюдали, что происходит с конференцией, заседавшей то в Константинополе, то в Лондоне, то в Париже. И – никакого результата…

Договорились с Румынией, что она пропустит русские войска через свою территорию за финансовое вознаграждение, вызвали министра финансов и поставили перед ним вопрос: в каких денежных знаках расплачиваться с Румынией за содержание русской армии. Но этот мелкий вопрос решен был тут же. Главное – турки взяли отсрочку.

Милютина раздражали эти отсрочки… «Вот уж более года турки издеваются над Европой, – думал Милютин после совещаний у императора, – все великие державы потребовали у них уступок, но Порта нахально отвергла их. Послы покинули Константинополь, получив пощечину от турок. Воевать за славянские государства никто и не собирается, стоически перенесли это оскорбление. Только одна Россия взялась за оружие, а это ничего хорошего не сулит. В войне она ослабнет и не сможет диктовать условия мира. Более всех подталкивает Россию к войне Германия. Сам Бисмарк уговаривает своего посла в России быть настойчивым. Это становилось подозрительным, но даже государственный канцлер, все время поклонявшийся успехам Германии, засомневался в дружеских чувствах Бисмарка…»

Однажды на совещании у государя императора канцлер Горчаков настолько увлекся, что заговорил о том, что нужно избежать войны, добиваться мира вместе с Европой.

– Почему вы, Александр Михайлович, столь страстно доказываете мне, что я должен делать по восточному вопросу? Я сам много раз говорил об этом, нам не нужна война, нам нужен мир. Мы проявляем долготерпение. Но можем ли мы остаться равнодушными, если затронута честь и достоинство России?

Все присутствовавшие – и князь Горчаков, и Милютин, и Рейтерн, и наследник-цесаревич, и великий князь Николай Николаевич, и граф Адлербер – заметили, как император взволнован, как только речь заходит о славянских землях.

– Вспомните, с чего начались эти приготовления к войне, – с Герцеговины и Боснии, с восстания против турок, их резали и убивали, а они не сдавались. И вот сейчас повседневно я слышу, что мы не готовы к войне, что у нас все разлажено, не готово… Посмотрите, как прошла мобилизация. А вспомните, что недавно была полемика против Военного министерства, против военного министра Милютина. Дмитрий Алексеевич, останьтесь, мне нужно вам кое-что сказать.

Когда все вышли, Александр Второй обнял Милютина и сказал:

– Знаешь ли, кто вернее всех ознакомил меня с твоим характером и правилами? Человек, с которым ты часто расходился в убеждениях, – покойный Яков Иванович Ростовцев.

Милютин был удивлен, но тут же ответил императору:

– Государь, ваше величество, я не стремлюсь угождать кому бы то ни было, я остаюсь всегда самим собой. Всю свою жизнь я не имел другой цели, как только польза дела, я делаю то, в чем я искренне убежден, нет у меня ни родства, ни дружбы, ни вражды, только польза дела.