Жизнь графа Дмитрия Милютина

В последние годы Дмитрий Алексеевич не раз говорил в семье, с женой и детьми, что путь его как военного министра может скоро закончиться, – столько споров, полемики на любых уровнях выдержать ему не под силу. Он мечтает где-нибудь на берегу Черного моря купить небольшое имение, построить там дом, развести цветы, вырастить виноград, а главное – писать воспоминания, заниматься литературным трудом. Семья одобрила его предложения, а он стал подыскивать продавца. Вскоре отыскался и продавец – князь Сергей Викторович Кочубей, полтавский помещик, которому хотелось продать свое имение на Южном берегу Крыма в Симеизе, виделись утром, а на вечер назначили переговоры о продаже, но пока предварительные разговоры не дали положительного результата. Но в свободное время, а этого времени у военного министра было очень мало, вместе с Натальей Михайловной с увлечением рисовали проекты будущего дома в Симеизе, спорили, но так и не пришли к общему проекту, однако времени было еще много, успеют договориться. Иногда в их споры вмешивались дочери, то одна, то другая, и вскоре общие планы наметились. Вскоре состоялась и покупка имения. Вместе с управляющим имением Дмитрий Алексеевич с Натальей Михайловной, дочерью Надеждой и племянницей Анной Понсэ обошли свое новое имение, «в иных местах побывали по нескольку раз, выбирая пункт для будущего нашего жилища, – писал в дневнике Дмитрий Милютин 7 сентября 1873 года. – День был жаркий, сильно утомились, но приобретением своим остались вполне довольны. Опасаюсь только, чтобы желание хорошо здесь устроиться не повело к большим затратам нашего маленького капитала, собранного в течение многих лет самой строгой бережливости и скромного образа жизни». Через неделю пришлось второй раз поехать в Симеиз и встретиться с агентами строительного общества. Место для дома было выбрано, вскоре купчая получена, деньги за имение выданы, пора было окончательно договориться со строителями.

Два месяца в Крыму пролетели быстро, радовала Дмитрия Алексеевича устоявшаяся здесь тишина, какая-то неслыханная благость разливалась по телу и душе. Лишь иногда приезжал егерь с приглашением в Ливадию, порой приезжали и гости, а когда приехал сын Алексей Дмитриевич, одна за другой – дочери, дом стал полной чашей. Отходили на второй и третий план все военные проблемы, споры с Шуваловым, Толстым, Тимашевым, душа его наполнялась добром и светом.

Лишь иногда приезжал фельдъегерь и вручал приглашение от императора на встречу, то ли на званый обед, то ли на бал с дочерьми, то ли на прием с иностранными гостями. Вот тут Дмитрий Алексеевич испытывал недовольство, опять пустая болтовня, официальные приемы, где каждая деталь и подробность была за эти годы ему известна. Он с удовольствием и любовью вместе с женой обсуждают с архитектором Поповым постройку дома в Симеизе, собирали данные о водопроводе, мечтали пригласить винодела и садовника, подсчитывали вместе с Магарачем Сербуленко будущие финансовые расчеты на все эти расходы, а тут подлетает пролетка с императорским посланником, который тут же вручает приглашение на завтрашний вечер, и все чудесные планы об отдыхе улетучиваются как дым.

7 октября Милютин записывает в дневнике, что необходимо было побывать в Ливадии, «во-первых, чтобы представиться приехавшему на днях наследнику-цесаревичу, а во-вторых, по случаю дня рождения вел. Княжны Марии Александровны. Вся семья моя получила на вечер этого дня приглашение. Приехав 4-го числа под вечер в Ялту и переночевав там, я провел весь следующий день, 5 октября, в Ливадии. Какая противуположность с нашим спокойным Меласом!.. Целый день сутолока, беготня; говорят вполголоса, ежеминутно поглядывают на часы, чтобы не опоздать куда следует, чтобы в свое время и в своем месте поклониться, показаться… и т. д.

Возвратившись вчера в Меласс, еще более чувствую цену здешнего спокойствия и независимости».

Побывал еще раз в Симеизе с женой и сыном, порешили некоторые вопросы по постройке дома, и 26 октября сел на пароход «Михаил», прибыл в Одессу, потом по пути к Москве побывал на переустроенном оружейном заводе, по ходу встречи военному министру доложили, что не все станки из Англии прибыли, но в марте 1874 года завод будет на полном ходу. Дмитрий Алексеевич поразился, что новое административное помещение не столько оказалось удобным, но выглядело просто роскошным. Несколько теплых слов военный министр сказал начальнику Тульского оружейного завода генерал-майору Владимиру Васильевичу Нот-беку.