Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Из Павловска в письме от 5 (16) мая 1785 года: «Господин граф. Я льщу себя надеждой, что Вы найдете большую заслугу в моих письмах: то, что они у меня редкие, и, следовательно, их прочтение Вам редко докучает. Вы скажете, что это поведение остроумной женщины, которая, не умея дать ни малейшего интереса своей переписке, обладает хотя бы достаточно здравым смыслом для того, чтобы это почувствовать. Мне всегда приятно получать Ваши письма, господин граф, хотя, как всегда, я их иногда критикую, я Вам даже открыто скажу, что наслаждение возможности их критиковать даже добавляет к наслаждению их получать. Например, когда я нахожу очень красивое выражение в Вашем письме, мне всегда приходит в голову мысль, что друг Монтень Вам его подсказал, и когда Вы уверяете каноника Энена, что Вы не знаете, где расположен Ваш живот, то мне думается, что Вы проявляете недостаток знания о себе и о своих недугах, который не естественный и даже не должен был бы существовать: следовательно, господин граф, если Вы не хотите попасть под такие упреки, я Вам советую как друг поехать в Маен к старому Гофману (неразб.), рассказать ему подробно обо всех Ваших недомоганиях, просить у него совета и, главное, действовать по его советам. У Вас от этого будет двойное преимущество, во-первых, Вы немножко лучше будете знать анатомию, и, во-вторых, Вы вылечитесь от всех своих недугов, что я искренне желаю, так же как и наш великий князь, который Вас уверяет о своей дружбе и памяти о Вас. Хотя моей дочери Марии уже исполнилось три месяца вчера, и благодарить Вас за поздравления о рождении после столь долгого времени звучит как подать горчицу после ужина, я Вас тем более прошу принять (мою?) благодарность. Мое здоровье действительно пострадало от этого похода, который был трудный, мне трудно было поправиться, но деревенский воздух чудесно действует. Ваша любящая Мария» (Там же. Пер. с фр. яз. – Мод Мобияр).

В письме от 4 (15) декабря 1785 года Мария Федоровна писала:

«Господин граф: я Вам сегодня скажу только в двух словах, что мама была восхищена ужином, который Вы ей дали, что она говорит, что там веселилась как нельзя лучше и что, наконец, она благодарна тем вниманием, которое Вы постоянно к ней проявляете. Вы очень хорошо знаете о моей чрезвычайной нежности к моей доброй и нежной матери и поймете, как я могу оценить все доказательства привязанности, которые Вы ей даете и которые Вам дают новое и действующее право к моей благодарности и к тому чувству уважения, с которым я [остаюсь].

Ваша очень любящая Мария

» (Там же. Пер. с фр. яз. – Мод Мобияр).

«Сегодня утром проснулась и полчаса вспоминала бал… Нежная привязанность, которую Вы испытываете ко мне, вызывает ответные чувства» (Там же).

Большой интерес вызывает письмо Павла Петровича графу Николаю Румянцеву, написанное в те же годы: «Я Вас очень ценю и чувствую, что Ваше признание происходит от сердца настолько, что никакая осторожность меня не удержит. Недавно я говорил кое с кем и пришел к выводу, что нужна другая эпоха, чтобы хорошо жить такому, каков я есть, так как я далек от безразличия, потому что это очень грустное занятие.

Мы блуждаем Бог знает где. Я нахожусь здесь с прошлой пятницы, если Вас это может заинтересовать. Завтра исполняется ровно год с того дня, как мы расстались, но мне кажется, что наша дружба останется такой же крепкой. Мой друг, может, спастись бегством?

Любите немного вашего друга. Павел

».

3. Европейские противоречия

Румянцев был аккредитован в конце 1781 года при трех духовных курфюрстах и при пяти имперских округах, именно юго-западных – верхнерейнском, нижнерейнском, швабском, франконском и вестфальском. Имел верительные грамоты к владельцам Вюртемберга, Цвейбрюкена, Бадена, Аншпаха и обоих Гессенов.