Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Турция потерпела поражение, думал Румянцев, вынуждена была заключить Кючук-Кайнарджийский мир, потеряла власть над Крымом, получившим независимость. Турецкие дипломаты заверили русских дипломатов, что турки будут вмешиваться в крымские дела только по вопросам веры – вера у них одна. И высшие религиозные руководители останутся наставниками крымских татар, хотя турки все свои войска выведут из Крыма. Но на деле все оказалось не так уж просто. Турецкие отряды по-прежнему оставались в Крыму. Турки низложили хана Сагиб-Гирея и возвели в эту должность Девлет-Гирея. Тут ничего не поделаешь, тем более новый хан оказался более внимательным и распорядился провиант, предназначенный для русских отрядов, перевезти в должном порядке. Действительный статский советник Петерсен строго наблюдает за тем, чтобы турки соблюдали условия договора о Крыме, о каждом случае неповиновения докладывает фельдмаршалу. Но генерал-аншеф князь Репнин сообщил, что нашелся хитрый турецкий начальник, который, действительно покинув Кафу, тут же переехал в Тамань, уверяя, что это турецкая земля. А в договоре говорилось прямо и бесхитростно: «Порта взаимно обязывается равномерно отрещися от единого права, какое бы оное быть не могло, на крепости, города, жилища и на все протчее, в Крыму, на Кубани и на острове Тамане лежащее; в них гарнизонов и военных людей своих никаких не иметь, уступя оные области таким образом, как российский двор уступает татарам в полное самодержавное и независимое их владение и правление… оставить всех татар в той же полной вольности и независимости, в каковых Российская империя их оставляет». Однако хитрые турки надеются обмануть нас. Но из этого ничего не получится. Да и поляков надо держать в узде, дошло до того, что на границе офицеров бесчестят, отказываются давать подводы и дрова своим стояльцам.

Румянцев писал письма и рассылал ордера генерал-поручику Прозоровскому, контр-адмиралу Ф. Клокачеву, вице-президенту Адмиралтейской коллегии И. Чернышеву, Г. Потемкину, доклады и донесения Екатерине II. И всюду Румянцев выражал беспокойство по поводу самостоятельности и независимости Крыма, суливших Российской империи немало опасностей.

Большую тревогу вызывал у Румянцева надменный крымский хан Шагин-Гирей, его презрительное отношение к своим подчиненным, его попытки создать регулярное войско, неожиданное убийство молдавского господаря Александра Гика турками за то, что он не передал часть Буковины Австрии за ее поддержку во время недавней войны с Россией. Генералы Текеллия, Ржевский, Широков, князь Прозоровский постоянно докладывали о том, что соблюдают все предосторожности в отношениях с турками, главное внимание обращают на сбережение Кинбурнского поста, сбережение заложенных магазинов… Тревога фельдмаршала все время нарастала. Суворов, недовольный тем, что ему приходится подчиняться Прозоровскому, ушел в отпуск без разрешения фельдмаршала, навестил жену, заболел, а потом до Петра Румянцева дошло известие, что Суворов тяготится своим второстепенным положением и просит у Потемкина корпус. Румянцев хорошо знал Суворова, знал его воинский талант и предприимчивость и при первом же случае, 29 ноября 1777 года, назначил Суворова командиром Кубанского корпуса. В это же время Румянцев, недовольный ситуацией в Крыму, набросал для Екатерины II предложения по закреплению за собой Крыма и о формировании армии для военных действий против турецких крепостей. В Крыму беспокойно, и нужно постоянно, соблюдая мирный трактат с турками, думать о войне. Он настаивал: «И по известному мне вашего императорского величества милосердию, человеколюбию и состраданию ко всему тому, что только страдать может, и по доброхотству моему к отечеству, всеусердно желаю, чтоб ваше императорское величество вам токмо одним употребительным средством предупредили предстоящую и со многими пагубными последствиями сопряженную войну. Но, с другой стороны видя, что турки при первых с нами мирных переговорах, сделав татарские дела делом законным, что из суеверия онаго составит искру неугасимого огня неприязни, положили оную между нами и татарами, ко воспламенению всегда готовую, и наконец укрылись от пламени, их самих пожирающего… а татары не однако уже, уклоняясь от оружия вашего императорского величества и острия меча, тайно и явно на пагубу нашу восставать и промышлять не перестают, почитаю я войну, как из нужды добродетель полезнее…» (Румянцев. Т. 3. С. 47). Румянцев предлагает меры по мирному урегулированию, но если положение обострится, то можно организовать осаду турецких крепостей Очаков, Бендеры, Хотин. Армия должна быть готова к отражению турецких сил, но лучше «злодеев сих усыпить, нежели вящее вооружить» (Там же. С. 49).