Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Но эти угрозы были не опасны, Павел Петрович придет к власти только через 14 лет.

7 мая 1782 года великокняжеская чета со своими придворными со всеми почестями была принята королем Франции и его придворной свитой.

У Н. Шильдера подобраны документы о пребывании великокняжеской семьи в Париже. «Вы видите, откуда я вам пишу, – делился Павел Петрович с бароном Сакеном 14 мая 1782 года, – из настоящего водоворота людей, вещей и событий; молю Бога, чтобы Он даровал мне силы справиться со всем. Друг мой, я вижу здесь совершенно иное, чем то, что известно было доселе. Я еще не знаю, что я буду делать, я едва помню, что со мной было; вот какой я веду образ в данный момент; но когда немного заботишься о своей репутации, то труды и бдения не кажутся страшными. Сеешь для того, чтобы собрать жатву, и тогда чувствуешь себя вознагражденным за все. Вспоминайте иногда о вашем друге и молите за него Бога».

«Сын Екатерины прибыл во Францию в трагический момент ея истории, – писал П. Моран. – Каждый шаг по пути реформ задерживался могучими интересами привилегированных сословий. Власть слабела. Парламенты были в состоянии возмущения, правительство было в состоянии полного упадка. Своим падением Неккер искупил попытку опубликовать отчет о государственных приходах и расходах и внести в них порядок и гласность. Людовик XVI перебрал всех людей и исчерпал все средства. Франция находилась на пороге революции. Но надо удивляться тому, что русский великий князь, по-видимому, не предчувствовал событий, ареной которых предстояло сделаться Франции. (Моран П. Павел I до восшествия на престол (1754–1796 гг.) М., 1912. С. 258).

Но таковы были общие условия приема. Великий князь присутствовал только там, куда допускал его этикет. Все представало взору – красивые женщины, роскошные интерьеры, изящные миниатюры, вереницы сановных гостей, мелькание ливрей, но принятые в королевском кругу правила строго соблюдались – мрачные настроения, напряженность, которые незримо висели в парижском воздухе, в королевском дворце полностью отсутствовали.

Часть четвертая В Европе

1. Начало дипломатической службы

После выполнения государственного долга и рождения двух наследников русского престола Александра и Константина волна слухов и противоречивых толкований о великой княгине Марии Федоровне в придворной среде поутихла. Екатерина II торжествовала – как удачно выбрали нареченную великому князю. Поздравления пришли ото всех королевских дворов.

Положение Николая Петровича Румянцева при великокняжеской чете несколько лет оставалось двусмысленным. Уйти на дипломатическую службу не удавалось, росло осознание, что придворная жизнь не для него. Одновременно у него сложились превосходные отношения с великим князем, а Марию Федоровну он начал чтить уже сразу после их свадьбы. Сначала великая княгиня была сдержанна, но с течением лет их отношения стали более близкими, повсюду они находили точки соприкосновения.

Этим событиям много внимания уделила современная исследовательница Т.А. Соловьева, опубликовавшая ряд статей и писем, выявивших много подробностей внутреннего мира и Николая Петровича Румянцева, и Марии Федоровны, и великого князя Павла Петровича.

Николай Петрович Румянцев был включен, как член сопровождающей цесаревича делегации, в свиту графов Северных, однако, когда Екатерина II узнала подробности взаимоотношений Марии Федоровны и Николая Петровича Румянцева, у нее созрел план их развода в разные стороны. Пусть Николай Петрович останется членом делегации цесаревича, но получит должность уполномоченного министра при Курфюрстском округе Нижнего Рейна и при многих других владетельных принцах ближайших округов.

Неожиданное назначение Николая Петровича на дипломатическую должность вначале озадачило его, но вскоре он понял, что императрица узнала подробности жизни малого двора и пресекла дальнейшее развитие событий; впрочем, он получил весьма важное и ответственное назначение.

В «Биографическом словаре» говорится: Николай Петрович «обязан был следить за соблюдением Германской конституции, т. е. охранять в равной мере как фюрстов, так и власть императора в своей столице».

В Иностранной коллегии стали готовить Николаю Петровичу инструкцию для отправления его служебных обязанностей, а сам Николай Петрович, не раз побеседовав с Александром Андреевичем Безбородко о предстоящих ему поручениях, отбыл в одну из деревень к графу Румянцеву, чтобы поблагодарить его за содействие в получении дипломатической должности.

Как только Николай Петрович вернулся в Петербург, ему тут же поступило приглашение на беседу к императрице перед отъездом во Франкфурт-на-Майне, где определено место для его канцелярии.

В рабочем кабинете императрицы его уже ждали. Как только он вошел в приемную, тут же доложили Екатерине Алексеевне, она вышла к графу.

– Я давно, граф, задумала эту должность…