Жизнь Греции. История цивилизации

Дождит отец Зевс с неба ненастного,
И ветер дует стужею севера;
И стынут струйки дождевые,
И замерзают ручьи под вьюгой.
Как быть зимой нам? Слушай: огонь зажги,
Да, не жалея, в кубки глубокие
Лей хмель отрадный, да теплее
По уши в мягкую шерсть укройся…
К чему раздумьем сердце мрачить, друзья?
Предотвратим ли думой грядущее?
Вино — из всех лекарств лекарство
Против унынья. Напьемся ж пьяны![513]

(Перевод Вяч. Иванова

)[513]

Ему не повезло — хотя он легкомысленно не сознавал своего невезения, — что его современницей была знаменитейшая из греческих женщин. Вся Греция чтила Сафо еще при жизни. «Однажды вечером, за вином, — говорит Стобей, — Эксекестид, племянник Солона, пропел песнь Сафо, которая так понравилась его дяде, что тот умолял мальчика научить его ей; когда один из присутствующих спросил: «Зачем?» — Солон ответил: «Я хочу выучить ее и умереть!»[514] Сократ (возможно, рассчитывая на ответную снисходительность) называл ее «прекрасной», а Платон посвятил ей вдохновенную эпиграмму:

Девять считается муз. Но их больше: ведь музою стала
И лесбиянка Сапфо. С нею их десять теперь[515]

.

(Перевод Л. Блуменау

)

«Сафо была удивительной женщиной, — говорил Страбон. — Ибо на нашей памяти я не знаю ни одной женщины, которая даже в самой малой степени могла бы соперничать с ней в отношении поэзии»[516]. Произнося «поэт», древние подразумевали «Гомер»; точно так же весь греческий мир знал, о ком идет речь, когда говорили о «поэтессе».

Псапфа, как называла она себя на своем нежном эолийском диалекте, родилась в Эресе на Лесбосе около 612 года; но когда она была еще ребенком, ее семья перебралась в Митилену. В 593 году она была среди заговорщиков-аристократов, которых Питтак изгнал в городок Пирру; уже в девятнадцать лет она играла роль в общественной жизни, участвуя в политике или сочиняя стихи. Она не отличалась красотой: была невысокой и хрупкой, а ее волосы, глаза и кожа были более смуглыми, чем хотелось бы грекам[517]; однако ей было присуще обаяние элегантности, утонченности и блестящего ума, который был не столь изощрен, чтобы скрыть ее нежность. «Сердце мое, — говорит она, — сердцу ребенка подобно»[518]. Из стихов Сафо нам известно, что она была страстной натурой, чьи слова, по замечанию Плутарха, «были смешаны с пламенем»[519]; пылкая чувственность наделяла плотью восторги ее души. Ее любимая ученица Аттида говорила, что она одевалась в шафран и пурпур и украшала себя цветами. Должно быть, она была привлекательна на свой миниатюрный лад, ибо Алкей, изгнанный вместе с нею в Пирру, вскоре предложил ей свою любовь. «Сафо фиалкокудрая, чистая, // С улыбкой нежной! Очень мне хочется // Сказать тебе кое-что тихонько, // Только не смею: мне стыд мешает» [перевод В. В. Вересаева]. Ее ответ был менее двусмыслен, чем его предложение: «Будь цель прекрасна и высока твоя, // Не будь позорным, что ты сказать хотел, — // Стыдясь, ты глаз не опустил бы, // Прямо сказал бы ты все, что хочешь»[520] [перевод В. В. Вересаева]. Поэт пел ей хвалы в одах и серенадах, но мы ничего не слышим об их дальнейшей близости.

Возможно, их разлучило второе изгнание Сафо. Питтак, опасаясь ее взрослеющего таланта, изгнал поэтессу на Сицилию; случилось это, вероятно, в 591 году, когда многим она по-прежнему казалась безобидной девочкой. Примерно в это же время она вышла замуж за богатого купца с Андроса; несколько лет спустя она пишет: «Есть прекрасное дитя у меня. Она похожа // На цветочек золотистый, милая Клеида. // Пусть дают мне за нее всю Лидию, весь мой милый [Лесбос]…»[521] [перевод В. В. Вересаева]. Сафо могла позволить себе отказаться от богатств Лидии, унаследовав состояние рано умершего мужа. После пяти лет изгнания она вернулась на родной остров, став властительницей дум лесбосского общества. В одном из сохранившихся фрагментов мы улавливаем очарование роскоши: «Я негу люблю, // Юность люблю, // Радость люблю // И солнце»[522] [перевод Вяч. Иванова]. Она питала нежную привязанность к своему юному брату Хараксу и была уязвлена до глубины души, когда во время одного из торговых путешествий в Египет он влюбился в куртизанку Дориху и женился на ней несмотря на уговоры сестры[523].