Жизнь и бизнес честного лоха в современной России

– Я была бы счастлива. Мне безумно нравится циничный юмор Черчилля. Он является автором самого остроумного оскорбления в ответ на замечание женщины-парламентария, упрекнувшей его в том, что он пьян: «Дорогуша, а вы уродливы. Но я к утру протрезвею, а вы так и останетесь уродиной». Однако соперничающая по популярности с этой цитатой реплика Обамы: «Свинья, сколько не помадь её, так и останется свиньёй», представляется мне слишком примитивной для президента США. Причём тут помада?! Я бы высказала эту мысль несколько иначе: «Какое бы вкусное не было сало у венгерской свиньи мангалицы, она всё равно есть свинья». – А почему тебя так волнует мнение Запада о нашей стране?

– По одной единственной причине – я действительно опасаюсь того, что под натиском Востока цивилизация всего западного полушария Земли исчезнет, как исчезла под водами океана Атлантида.

Последнее время во мне крепнет ощущение, что, если Америка не пересмотрит свои внешние стратегические планы, а Россия свою внутреннюю политику в сфере экономики, в этой большой игре победу в конечном итоге одержит Восток в лице Китая, Индии и других стран. В экономике я не сильна, но, как мне кажется, могла бы принести пользу западному миру, болельщиком которого я являюсь. Мне доводилось тесно общаться с китайцами и вьетнамцами, и все они поражали меня своей неукротимой энергией, жаждой новых знаний и оптимизмом. Казалось, что всем своим видом, своими искрящимися глазами, радостной улыбкой, они говорят: «будущее за нами».

С одним парнем, наполовину китайцем, меня связывало довольно продолжительное знакомство в начале девяностых. Скуластый, узкоглазый, широкоплечий блондин атлетического телосложения производил впечатление, прежде всего, своей внешностью. А познакомили нас наши собачки породы американский кокер-спаниель. У меня была чудесная палевая девочка Дженни, а у Ивана кобель Джим редкого трёхцветного окраса. Я согласилась на предложение случить Дженни и Джима, и так как Иван настаивал на контрольных вязках, стала частым гостем в его двухкомнатной квартире. Мир тесен – оказалось, что его жена Тамара работала парикмахером в бане рядом с одним из корпусов строительного университета, где я в то время преподавала физику. По традиции накануне Нового года мы с коллегами ходили попариться в ту самую баню, а затем делали укладку в парикмахерской. Я стала постоянной клиенткой Тамары и в процессе общения узнала историю её замужества.

Иван приехал в Москву с Дальнего Востока, не имея ни денег, ни связей, но имея страстное желание получить от жизни всё, что могла дать энергичному парню свобода предпринимательства. С Тамарой он познакомился в той же бане и сумел понравиться не только этой милой и скромной девушке, но и её матери. В то время получить постоянную прописку в столице было непросто. Мало кто рисковал выдать единственную дочь за гастрабайтера, да ещё обеспечить его правом на собственное жильё. Но Тамара и её мать поверили в этого парня и не ошиблись.

Меня в дрожь бросало от его мощнейшей энергетики. Казалось, что Иван готов свернуть горы и выпить море ради достижения своей цели. А цель его была такой же, как и у большинства новых русских – стать богатым человеком и обеспечить своей семье не просто достойное, но роскошное существование. Иван занимался монтажом шин, вкалывал, как он выражался, стоя «по колено в дерьме», и собрал небольшой начальный капитал. В дальнейшем, преуспев в торговле импортными молочными продуктами, уехал с женой в Австралию, но вскоре вернулся в Россию, где расширил сферу своей деятельности. Этот китаец бесстрашно двигался вперёд напролом как танк. Всё шло гладко в его карьере бизнесмена, но в семейной жизни он не был счастлив – у Тамары не было детей. Тем не менее, он по-прежнему любил свою жену, и, продолжал испытывать благодарность к ней и тёще за то, что они приютили его, бездомного нищего, и поверили в его силу и преданность им. По утрам он подносил жене кофе в постель, дарил ей не только дорогие вещи, но и цветы, помня каждую дату, связанную с их знакомством. А когда его капитал достиг внушительных размеров, обеспечил жене лечение от бесплодия у лучших докторов Европы и Азии.

После рождения ребёнка китаец Иван переехал с семьёй в коттеджный посёлок. Я встретила его ещё только раз несколько лет спустя, но он не узнал меня. Я стояла у входа в «Детский мир» с котёнком, произведённым на свет моей породистой персидской кошкой, которого надеялась продать за $50. Неожиданно возле меня притормозил шикарный лимузин, и из него вышел солидный господин, державший за руку прелестную дочь. Увидев пушистый голубой комочек, девочка начала капризничать – мол, не хочет она новых игрушек, а хочет живого котёнка.

– Сколько? – спросил Иван.

– 50 долларов.

Он молча протянул мне стодолларовую купюру, и, не взяв сдачу, передал малыша в руки девочки.