Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)

как искреннего церковника, любящего старообрядчество, но он одинок среди своих собратий, он, к несчастью, — исключение», — писал старообрядческий публицист И. Кириллов (258, 446). И это действительно было так. Выступления и шаги епископа, направленные на достижение единения, подвергались грубым нападкам, его прямо объявляли впавшим в ересь. «Московские ведомости», выражая настроение определенных кругов господствующей Церкви, занялись безудержными оскорблениями, не останавливаясь перед фальсификациями и прямой ложью*. О настроениях в православной Церкви говорят факты, имевшие место на Соборе: Синод вынес на рассмотрение Собора законопроекты «О клятвах Патриарха Никона и Московских Соборов 1666-1667 гг.» и «О иерархии белокриницкой-старообрядческой и старокатолической» (357, 36). Никаких решений по этим вопросам принято не было и лишь в определении «О единоверии» Собор вновь призвал ко всесторонней борьбе с «расколом» (311, 5).

Трудно, разумеется, установить ту грань, что отделяет верность канонам и впадение в буквоедство и «обрядоверие» под именем православной службы. Однако полное игнорирование обрядовой и вероисповедной разницы, вероятно, неприемлемо ни для одной, ни для другой стороны. Христианство религия, опирающаяся на авторитеты, и существует определенная категория бесспорных истин для каждого верующего. Без четкого определения границ духовного фундамента не может быть единства**. Епископ

* См. «Московские ведомости» NN 185, 206, 209 и другие за 1917 г. Кроме того, перепечатка оттуда в журнале «Слово Церкви {291, 614). *Русский мыслитель Н.Ф. Федоров писал: «Какое значение может иметь примирение только в догмате без примирения в обряде и жизни? Примирение в мысли, т.е. в мнении, не есть ли мнимое..? Примирение в догмате, без примирения в обряде, без усвоения — тогообряд а, которыйестьверноевыражениедогмата, не будет ли единомыслием без единодушия, которое не может остаться внутренним, а требует внешнего выражения? Как возможно внутреннее согласие при внешнем противоречии?.. Вера состоит в единстве догмата, обряда и жизни, т.е. в цельности» (460, 475).

62

же считал это делом третьестепенным и просто предлагал: «на Красной площади все участники обоих крестных ходов падают в землю друг другу и взаимно испрашивают друг у друга прощение за вольные и невольные двухвековые прегрешения... А потом мудрость объединенной иерархии должна на общих соборах (может быть, на многих) через общие молитвы объединить все стадо церковное и в обряде» (106, 744). Только глубокой вере и любви можно приписать столь наивный план уничтожения пропасти векового раздора.

Одной из важнейших проблем во взаимоотношениях церквей был вопрос о признании Белокриницкой иерархии старообрядчества. В февральском номере «Христианской мысли» за 1917 год в статье, написанной в 1916 году, епископ определяет ее как «самочинное сборище», лишенное благодати (64, 18)*. Однако, после революции он высказывается за признание духовенства, начало которому положил митрополит Амвросий. В обоснование своего мнения епископ приводит 1 правило св. Василия Великого и 68 правило Карфагенского Собора: в случаях, когда каноничность иерархического лица вызывает сомнение, ради любви и спасения душ человеческих, можно принимать его в Церковь в сущем сане (180, 299). Несмотря на то, что это был большой шаг вперед, подобное решение вряд ли могло удовлетворить старообрядчество.

Еп. Андрей не ограничивался теоретической разработкой проблемы и предпринимал прямые шаги в направлении достижения согласия.

31 мая 1917 года в сопровождении епископа Углицкого Иосифа (Петровых — будущего вдохновителя «иосифлянского» движения в русской Церкви) и единоверческого протоиерея Семена Шлеева, преосвященный Андрей посетил Рогожское кладбище, где встретился с епископами Белокриницкой иерархии. Делегацией было передано послание единоверческого съезда, председателем которого был еп. Андрей, а также здесь велась беседа по теорети-

* Правда это единственное столь резкое выражение у еп. Андрея.

63

тическим и практическим вопросам взаимоотношений православия и старообрядчества.

В связи с различными инсинуациями, появившимися после этого в прессе, епископ выступил со статьей «На Рогожском кладбище», где рассказал о своем посещении и высказан отношение к расколу русского православия. Эта статья вызвала новую волну травли, обвинений в самовольстве и еретических мыслях. Одновременно, послание единоверческого съезда, состоящее из 7 пунктов, было напечатано в журнале «Слово Церкви» в сопровождении постатейных комментариев. В августе появился ответ старообрядческих епископов, в котором прямо говорилось о невозможности примирения на данном этапе.