Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)

Нужно любить жизнь, тогда жизнь и будет источником исличайших откровений для ума человеческого. Нужно любить человека — тогда человек — это чудный микрокосм - даст огромное содержание для сердечной жизни любящего субъекта. Нужно вообще любить всю Вселенную и никогда не нужно быть ни к чему равнодушным, тогда будет все даже и в своем безмолвии красноречиво говорить и петь прекрасный гимн. Итак только любовь открывает нам клапан к познанию жизни. Любовь выводит нас из состояния отъединения, самозамкнутости, вводит в круг бесконечных откровений в познании жизни природы и людей. Люби и делай, что хочешь, и всякое твое дело будет безошибочно. Люби, и тебе откроется всякое тайное.

Люби и ты будешь не счастлив, а блажен, хотя всегда будешь скорбеть, что на земле мало любви и мало знания...

Итак, я решил держать экзамен для поступления в Духовную Академию, чтобы искать и найти смысл жизни...

...Случайно я узнал о существовании еще духовника иеросхимонаха Феодора. Я собрался к нему...

Нужно заметить, что этот старец был почти калека, никуда не выходил из-за больной ноги, и его могли видеть только те, кто хотел его посетить.

Я решил еще раз идти и попытаться обрести себе духовника. Когда я увидел его, я был поражен его красотою. Предо мною стоял старец, вовсе седой, с огромными детски чистыми и доверчивыми черными глазами. Его прекрасное бледное старческое лицо было обрамлено большой седой бородой.

После двух-трех слов привета началась исповедь, причем он первый поставил меня на исповеди на колени.

Вскоре я услыхал во время моей исповеди какие-то совершенно незнакомые звуки.

Я прервал свои слова, начав искать по сторонам причину этих звуков и случайно посмотрел на о. Феодора. И я увидел

175

то, что никогда до этого момента, ни после не видел в своей жизни. Надо мной стоял мой старец о. Феодор и горько-горько по детски всхлипывал. Слезы обильно струились по его седой длинной бороде. Я обомлел от изумления, я задрожал как в лихорадке, не зная, что мне делать, изумлению моему не было предела. И вдруг в ответ на мое молчание я услыхал слова отца Феодора: «Как же так? Как же ты. Да как же Христос нас так любил, а ты так... А ты-то как же его любовь-то и забыл?!»

Тут-то не было ни упрека, ни нравоучения, ничего, кроме безграничной скорби!

Тут была скорбь не отца, не матери, а скорбь самого любящего друга, но дружба та была вся во Христе и со Христом. И в первый раз в жизни я на исповеди сам заплакал, я заплакал воистину святыми благодатными слезами.

И так несколько минут глубокий старец и легкомысленный юноша стояли перед святыми образами и плакали...

Исповедь у отца Феодора дала мне все — она открыла моему чувству то, что ранее для меня было достоянием холодного рассудка. Я знал ранее, что Церковь есть общество людей, верующих во Христа, объединенных верой, таинствами и обрядами, но я не чувствовал, что Христос есть все в Церкви, что Церковь есть воистину. Христова семья, что если Церковь есть Тело Христово (как говорит апостол Павел), то кровь в этом теле есть любовь Господа.

Таким образом я чувствую, я знаю и поэтому всем существом верую, что Церковь есть тело Христово, объединяющее собой всех верующих во Христа, в единый благодатный организм. После этого все церковные догматы приобрели для меня новое высшее значение.

Я понял, что истина приобретается и постигается не умом человека и не его чувством, а делается открытой лишь гармоническому устремлению умственных и сердечных сил к добру и правде. Если этой гармонии не будет, то не будет главного условия познания Истины, ибо разбитые и разрозненные душевные силы не способны даже сами себя познать, тем более не способны подняться выше земли для

176

высшего созерцания. И как для усвоения отдельным человеком истины необходимо собрание всех сил человека, так для познания высшей Богооткровенной Истины нужно собрание — СОБОР — гармония всех любящих сердец, чтобы общими силами любви и ума воспринять верховную Истину.

Любовь Христова как сущность церковного предания

Моя исповедь у о. Феодора дала мне совершенно новые чувства. Я понял, что жизнь Святой Церкви — есть жизнь Христовой любви в людях, подлинное ее пребывание на земле, а не воспоминание о ней. Благодать-то и есть Христова любовь, живущая в людях... Это есть сила Св. Духа. Об этой силе Св. Духа и говорил Господь Спаситель, когда говорил, что Утешитель святый научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил Вам (Иоанн 14, 25), что Дух Истины прославит Меня, потому что от Меня возьмет и возвестит вам (Иоанн 14, 15). Эти слова я читал ранее, но не чувствовал их подлинного значения. Мне нужно было самому впитать в себя эту Благодать Христову, почувствовать силу Святого Духа в любви Христовой, которая жила в о. Феодоре, чтобы уверовать в нее, узнать ее также осязательно, как тот хлеб, который я ел в тот незабвенный для меня день. В тот день я нашел, что слова Господа: «Се Я с вами во вся дни до скончания века» (Мф. 28, 20).

Отделение Церкви от государства