Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости

В 1983 году, в жаркий влажный день конца лета, я поступила в колледж Колумбийского университета. Меня поселили в общежитии «МакБэйн-Холл» на 113-й улице. Я была охвачена одновременно радостным волнением и страхом. Каким-то образом мне удалось сохранить хорошую успеваемость в средней школе и даже получить национальную школьную стипендию – и это после того, как я приняла ЛСД за день до сдачи экзамена. Я чувствовала себя так, будто вся моя прежняя жизнь была подготовкой к поступлению в колледж. Я колебалась от радостных предчувствий до мрачных опасений. Войдя в вестибюль, я увидела, что лифт был сломан. Комната находилась на седьмом этаже, и моим родителям и мне пришлось тащить вещи по лестнице. Новый мой наряд стал липким от пота к тому времени, как мы занесли в комнату вещи. Как я могла теперь произвести должное впечатление на моих будущих однокашников?

Положив вещи, я оглядела мое новое жилье. Это был обезличенный продолговатый пенал с двумя кроватями и кое-какой деревянной мебелью. Единственное окно, соседствовавшее с вентиляционной шахтой, выходило на другие общежития. Душевая и туалет, рассчитанные на десятки человек, находились в конце коридора. Предназначенная мне комната была мала для одного человека, не говоря уже о двух. Мне была отвратительна перспектива отсутствия приватности – не потому что я была снобом, а из-за моих навязчивостей и необходимости длительных периодов уединения. Однако у первокурсников нет выбора.

Мои родители собрались уезжать. Мне не хотелось оставаться в комнате. Меня охватила тревога. Я никого здесь не знала, а ведь я с таким трудом сходилась с людьми. Мать заметила слезы в моих глазах; это зрелище всегда было для нее невыносимым. «Нет смысла затягивать неизбежное», – сказала она, обняв и поцеловав меня на прощание. Они уехали, а я, совершенно расстроенная, присела на край кровати, не зная, что делать дальше.

Это была обычная для меня ситуация: учеба давалась мне легче, чем общение. На самом деле я любила занятия, мне было приятно интеллектуальное напряжение. Я выбрала курс физиологической психологии, чтобы больше узнать о том, как наркотики действуют на головной мозг; я была единственной первокурсницей, записавшейся на этот курс. Я вошла в список декана. Я могла свободно обсуждать с людьми научные идеи и учебные дела, но не умела перевести эти деловые отношения в дружеские – или, лучше сказать, я не чувствовала внутренней связи с друзьями, которые у меня появились. Что еще хуже, я каждые выходные ездила на свидания с моим другом Этаном и из-за этого пропускала важные мероприятия в кампусе.

Трудности приспособления к изменениям, происходящим в ранней молодости, – это обычная тема в историях о возникновении наркотической зависимости – неважно, заключалась ли первопричина в депрессии, других душевных расстройствах, финансовых трудностях, психологической травме или синдроме Аспергера. Создание совершенно новой сети социальных и дружеских связей и при этом необходимость справляться с учебными или профессиональными трудностями – задача, трудная для любого человека, но она вдвойне трудна для людей с психологическими особенностями.

Когда я начала учиться в колледже, я еще не понимала, что уже начала одновременно привыкать и к кокаину. Но тогда я не знала о проблеме сужения интересов. Трудно точно указать момент, когда человек начинает терять контроль над определенными аспектами своего поведения, когда смазывается граница между тем, чего ты «хочешь», и тем, в чем ты «нуждаешься». Тем не менее я твердо знаю, что в Колумбийском университете мое отношение к кокаину претерпело сильные изменения.

Сначала кокс был развлечением – я принимала его по особым случаям, например при встречах с Джерри Гарсия. Я считала кокаин афродизиаком, поднимавшим секс на небывалую чувственную высоту. Кокаин помогал мне чувствовать себя блистательной, особенной и ценимой. Однако после того, как я поступила в колледж, время без кокаина стало казаться мне унылым и безрадостным. Я начала просить Этана покупать кокаин и бывала очень сильно разочарована, если при встречах мы его не принимали. Сама того не заметив, я стала ставить наркотик выше своих отношений – втайне я скучала по кокаину, а не по Этану, но я не осознавала свои мотивации и устремления. Я могла сколько угодно убеждать себя в том, что мне не нужен кокс, но потом расстраивалась и раздражалась, если Этан приходил без кокаина. Усугублялась и моя социальная изоляция, я впала в сильную зависимость от человека, который откровенно говорил, что не любит меня и не хочет длительных отношений, но при этом был уверен, что я не смогу найти себе более подходящего друга в колледже.