Жизнь и подвиги Антары

― Я слышал, как Малик крикнул Амру: «Бей Антару своим острым мечом, пусть его кровь льется по земле, не дай ускользнуть этому ничтожному рабу!» А до этого они старались напоить тебя и обмануть лживыми речами, а когда показались всадники Бену Фазара, ты напал на них и ранил Хузейфу, а остальных обратил в бегство. А потом ты вернулся к источнику, крича во весь голос, что не оставишь никого в живых, но они уже успели ускользнуть. А я был возле тебя, опасаясь за твою жизнь, и старался успокоить тебя, но ты вопил и замахнулся на меня мечом, и я поскорей отбежал от тебя, а то ты, чего доброго, мог меня убить.

И услыхав это, Антара погрузился в глубокое горе. И вдруг в палатку вошла Хамиса и сказала:

― О Абу-ль-Фаварис, моя госпожа Абла приветствует тебя и сообщает тебе, что ее отец и брат уехали в пустыню куда глаза глядят и поклялись, что не останутся в становище, пока ты жив.

И Антара воскликнул:

― Мало им их предательства и коварства, они еще хотят обвинить меня в несправедливости и насилии!

А дело было вот как: когда Малик и его сын увидели, к чему привели их козни, они побоялись вернуться в становище и решили отправиться к одному из царей арабов и попросить у него покровительства до тех пор, пока на абситов не нападут войска царя Нумана, а рабам, которые были с ними, они приказали возвратиться в становище и охранять их скот.

[Хузейфа отправляется к царю Кайсу и жалуется на Антару. Кайс упрекает Антару за то, что он, по словам Хузейфы, набросился на них в пьяном виде, когда они проезжали мимо него. Антара рассказывает, как было дело, и уезжает вместе с Харисом, чтобы по просьбе Аблы освободить Малика и Амра, которые попали в плен.]

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

И они отправились все вместе по степи, а Антара произносил стихи, а в них жаловался на вероломство Малика, которого он не раз спасал от смерти, а Харис дивился его красноречию и его терпению, говоря:

― Клянусь Аллахом, Абу-ль-Фаварис, если бы на мою долю выпала хотя бы часть твоих злоключений, я бы убил своего дядю, а вместе с ним — всех его друзей и близких.

А Антара отвечал ему:

― Нет, Харис, этого не будет никогда, даже если бы они довели меня до гибели.

И через семь дней они приблизились к логову льва — того всадника, который захватил в плен Малика и его сына. Тогда Шейбуб сказал им:

― Не появляйтесь, пока я не пройду в их становище и не разведаю, сколько там всадников.

Но Антара ответил ему:

― Какая разница, сколько там всадников? Нас здесь трое героев, и мы справимся с врагами, хотя бы их было столько, сколько песчинок в пустыне. В становище же отправлюсь я один, потому что я хочу увидеть своего дядю в оковах и посмотреть на его страдания и унижения.

И Шейбуб сказал ему:

― Горе тебе, брат мой, ты никогда раньше так не поступал! Тебе нельзя идти туда одному, потому что, если тебя кто-нибудь увидит и узнает, мы все погибнем и любви твоей придет конец, а я всегда убегу от них, как газель, и скроюсь между шатрами и палатками.

Но Антара воскликнул:

― Нечего об этом говорить, клянусь тем, кто сотворил людей и джиннов, если бы в становище было столько народу, сколько песка в пустыне или звезд в небе, я все равно не оставил бы в живых ни единого воина!

Тогда Шейбуб уговорил Антару переодеться в одежду раба, потом они набрали две вязанки хвороста и подошли к палаткам становища, когда уже наступила ночь. И Шейбуб шел впереди Антары и прятался среди палаток, потому что он был опытнее Антары в таких делах.

И вот, подойдя к шатру предводителя становища Рабиха, Шейбуб вытянул шею и стал всматриваться во тьму и увидел Малика и его сына Амра в самом жалком положении. Они были привязаны к столбу вместе с собаками и сильно похудели и изменились от всех тех мучений, которые им пришлось вытерпеть. Тогда Шейбуб сказал Антаре:

― Вот твой дядя и твой брат, посмотри на них хорошенько!

И Антара сбросил с плеч вязанку хвороста и стал смотреть на них, радуясь их страданиям.

Вдруг из шатра вышел Рабих, окруженный множеством рабов. Он стал разговаривать со своими пастухами, расспрашивая их о пастбищах, и один из пастухов сказал:

― О господин мой, сегодня, когда я гнал в становище верблюдов, я увидел чудо. Со стороны земель абситов ехал всадник, который гнал перед собой газель, а перед ним бежал другой человек еще быстрее, чем газель. Всадник был темен, как ночь, а у пешего в руках был арабский лук и колчан, наполненный стрелами. Вдруг пеший опередил всадника и, схватив газель за рога, подвел ее к нему. Тогда всадник разразился рыданиями, поцеловал газель в лоб и отпустил ее, не причинив ей никакого вреда, а потом произнес стихи:

Иди себе с миром, да минут тебя
Беда и опасность, несчастье и горе!
Черны, как у Аблы, глаза у тебя.
Любовь, как у Аблы, сияет во взоре.

И Рабих удивился и сказал: