Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

 Другое неприятное происшествие произошло в самое тоже время и со мною, и настращало меня чрезвычайно.

 Однажды, при начале самой весны и когда в садах был еще замерзлый снег или так называемый наст, вышел я в сад, и ходючи по крепкому насту, осматривал все деревья и по обыкновению со всеми ими, как с знакомцами своими, здоровкался.

 Тут увидел я чтото на одном суке, и как оный был так высок, что рукою мне его достать было не можно, то вспрыгнул я для достания его, но как опустился вниз, то подломись подо мною весь наст на подобие льда, и я от удара сего вдруг почувствовал, что в животе моем власно как что–нибудь оторвалось; и тотчас так заболел у меня правый бок подошкою, что я с нуждою дошел до хором и не знал что делать. И как боль сия не проходила и во весь последующий день, то перетрусился я впрах, думая что я верно скачком своим что–нибудь повредил в груди моей и боялся, чтоб не воспоследовало каких–нибудь вредных следствий. Но благодарить Бога, сего не исполнилось, а болезнь моя дни через три миновалась благополучно.

 Как сосед мой Матвей Никитич с тем и приехал из полку в отпуск, чтоб ему жениться и просил в том нашего вспоможения, то и старались мы с самого начала приискать ему невесту и назначили к тому дочь соседки и родственницы нашей, госпожи Iевской, овдовевшей между тем временем. Но госпоже сей что–то не рассудилось отдать дочь свою за оного. Она отказала, и он приискал уже сам себе, или паче при вспоможении тетки своей, старушки Варвары Матвеевны, другую невесту из фамилии господ Хотяинцовых и в исходе апреля на ней и помолвил.

 Мы очень тому были рады и я охотно согласился ему по желанию его помогать при сем случае как советами своими во всем, так и распоряжениями при свадьбе, которую и сыграли мы в мае месяце как водится и довольно церемониально и порядочно. Он пригласил к тому всех своих родных, и как всех гостей было довольно, то мы почти целую неделю в сие время были очень веселы.

 Молодую нашу соседку звали Анною Николаевною. Она была дочь Николая Селиверстовича и Марины Афанасьевны Хотяинцовых, и девушка простая деревенская, небогатая, да и не имевшая никаких особливых достоинств, а притом и не дородная. Но как мила была она жениху, то никому и нужды не было в том ему отсоветовать и темь паче, что и сам он не имел никаких дальних достоинств кроме того, что он был генеральский сын.

 Не успел жениться сей Мой ближний сосед, как захотелось последовать примеру его и другому, то есть, брату моему Михайле Матвеевичу и поспешить с сборами своими и тем паче, что имел он у себя уже дом и было куда привесть жену молодую. И как все известные здесь и предлагаемые невесты были не по его вкусу, то при случае отъезда брата своего Гаврилы Матвеевича в Петербург для несения настоящей службы, и пустился он для приискания себе невесты в Москву, говоря, что ему там тотчас найдут свахи.

 Они и действительно ему тотчас нашли; но за то такова была и невеста и семейство. Отец ее был секретарем полицейским и произошел Бог знает из каких людей, и прозывался Стахеевым, мать же была сущая шлюха. А от таких людей можно ли требовать было хорошего воспитания и дочери.

 Сия была хотя и получше лицом новой нашей соседки, но всего меньше походила на московскую девушку и достоинств имела столь мало, что я не нахожу ни одного о котором стоило бы упомянуть. Словом, она была очень–очень не из дальних, а самая простая худовоспитанная девушка и при том и не слишком также богатая, и все ее приданое состояло в небольшой деревеньке в Тарусском уезде. Звали ее Марьею Петровною. И брат мой так обрадовался сей находке, что в один миг и не дав нам знать, там в Москве на ней и помолвил.

 Между тем как сие происходило, подвержены мы были в деревне превеликой опасности от грозы.

 Взошла однажды с западной стороны ужасная туча и громовой ужасный удар чуть было не попал в наши хоромы, и сажени на три или на четыре от них попал в стоявшую в саду и перед самыми окнами моей спальни большую грушу, и разгромил ее до самого корня.

 Мы насмерть были оным перепуганы, и я никогда еще не слыхивал в такой близости и столь сильного громового удара. Весь воздух вокруг хором и в самых оных наполнился серным запахом и поражение было столь сильное, что щепы и осколки летели даже чрез хоромы и находимы были на дворе.

 Но каково сие происшествие для нас было ни страшно, но произвело две пользы. Первую ту, что я с того времени меньше стал бояться грозы, нежели сколько баивался до того времени. Вторую ту, что коренья сей громом раздробленной груши произвели от себя на другое же лето целый лесок молоденьких грушек.