Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

 В деревне сей было у меня два небольшие сада: один прадедовский, старый и совсем уже издыхающий, а другой молодой, вновь разводимой. В обоих их были тогда яблоки и другие плоды поспевшими. Итак, ну–ка я их обирать, ну–ка укладывать и отправлять к себе в дом в Дворяниново.

 А между тем приближался и к нашим калитинским дачам межевщик, и я успел еще и с ним видеться и вместе с ним пройтить несколько линий к нам прикосновенных, ибо он межевал тогда не нас, а другие с нами смежные дачи, такие места, где мне споры заводить было не можно. А как до нашей дачи дело еще не доходило, то давши нужные наставления, поспешал я домой, дабы вслед за своими домашними ехать в Алексинскую женину деревню, ибо между тем как все вышеупомянутое происходило и я двое сутки в Калитине пробыл, поехали они для некоторой надобности в Тулу с тем, чтоб оттуда проехать в Коростино, а и мне бы там с ними съехаться.

 Но приехавши домой нашел я столько нужд и столько дел для исправления, что нельзя было никак в тот день ехать. Надобно было принять и прибрать высушенные орехи, которых в сей год родилось у нас превеликое множество; надобно было прибрать также великое множество посбитых, бывшею незадолго до того ужасною бурею, с яблоней яблок; надобно было поспешить снять достальные поспевшие яблоки, чтоб ветры не обили последних; надобно было отправить слугу, присыланного от г–жи Полонской с письмом от мужа ее ко мне, в котором сей друг приносил мне за труды и хлопоты мои безконечные благодарения; надобно было угощать еще приезжавших ко мне в гости с завода немцев и прочее тому подобное.

 Итак, не прежде как с утра на другой день пустился я в свой путь, и ехал с такою поспешностию, что застал еще своих не обедавших в Коростине. Они только что возвратились из Тулы и хотели было уже ко мне ехать, но я остановил их, ибо хотелось мне из тамошнего сада поснять все поспевшие яблоки, а между тем повидался я с тамошним неугомонным и глухим соседом, господином Колюбакиным, Иваном Алексеевичем, и поговорить с ним полюбовную речь, и его пристыдить и усовестить в делаемых нам по тамошней деревне глупых притеснениях и обидах, к чему он был не редко наклонен, хотя впрочем был изрядный человек.

 Наконец переломавши и там все дела, как лутошки, поехали мы обратно в милое и любезное мое Дворяниново, и завезя на дороге к матери, гостившую у нас около сего времени, Авдотью Андреевну Хотяинцову, что ныне г–жа Перхурова, завернули на часок и в Калединку, в дом отсутственной тетки Матрены Васильевны, бывшей тогда в степной своей деревне.

 Тут видел я также страшное поражение, учиненное последнею бурею в садах ее, и не мог без сожаления смотреть на превеликие кучи наипрекраснейших плодов ее сада, обитых ветром. И возвратились наконец в свой дом накануне Успеньева дня, поспешая к сему дню, в который обещалась к нам быть и вместе с нами разговеться госпожа Полонская.

 Сим кончу я сие письмо, а вкупе и 12–е собрание оных, и предоставив повествование о прочем дальнейшему продолжению моих писем, остаюсь ваш и прочая.

Конец второйнадесять части.

Сочинена 1802, а переписана в 1805 году в декабре.

Часть тринадцатая ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ МОЕЙ ПЕРВОЙ ДЕРЕВЕНСКОЙ ЖИЗНИ ПО ОТСТАВКЕ ВООБЩЕ

Начата октября 30–го,

кончена ноября 5–го 1805 года

1769.

Письмо 131–е.

 Любезный приятель! Как в предследующем моем письме я еще всю историю 1769 года не докончил, и довел ее только до половины августа и остановился на том, что мы, возвратясь из Алексинской своей деревни в Дворяниново, собирались на Успеньев день угощать у себя, обещавшую к нам быть и вместе с нами в сей день разговеться, госпожу Полонскую; то, продолжая теперь с сего времени свою историю, скажу, что помянутая госпожа к нам действительно тогда и приезжала, и мы, возвратившись в сей день от обедни, нашли ее уже у себя, вместе с приехавшим к нам, совсем неожидаемо, и господином Гурьевым с сыном.

 Как она домашних моих с того времени еще не видала, как я у ней был и хлопотал так много по межеванию, то увидевши их, первые ее слова были об оном, и каких, и каких благодарений не насказала она им за меня. Истинно ажно было стыдно слушать все сие, и я ушел в другую комнату.

 Препроводив с сими милыми и любезными нам гостями сей день очень весело, и проводив их от себя, принялся я на другой день за приятнейшее для меня упражнение, а именно за снимание яблок со всего моего нового, молодого и мною вновь насажденного большого сада.

 В оном родилось в сей год плодов уже довольно, и как они все поспели, то хотелось мне все их скорее снять и не допустить до того, чтоб обиты были они также ветром и бурею. И какое удовольствие было для меня видеть их в кучах, яко награду уже за труды и старания мои. Я не мог наглядеться и налюбоваться оными, а особливо наилучшими из них породами, каких было таки довольно.

 Другое мое занятие было в предпринимании одного опыта. На некоторых тюльпанах моих родились и убережены были в сей год семена в их капсюльках.