Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

Часть четырнадцатая ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ МОЕЙ ПЕРВОЙ ДЕРЕВЕНСКОЙ ЖИЗНИ ПО ОТСТАВКЕ ВООБЩЕ, А В ОСОБЛИВОСТИ Ж БЫВШЕГО МЕЖЕВАНЬЯ

1770

Сочинена 1807 года, начата ноября

ПРОДОЛЖЕНИЕ МЕЖЕВАНИЯ

ПИСЬМО 141–е

 Любезный приятель! Описав в предследующих письмах начало нашего межеванья и всех происшествий, бывших при отмежевании дач и земель наших от Нарышкинской Соломенной волости, приступаю я теперь к описанию продолжения оного.

 Оное далеко еще тем не кончилось, о чем упоминаемо было в моем последнем письме, но главнейшее дело было еще впереди, и до нашей собственной дачи межеванье еще и не доходило; а оно коснулось только еще до нас побочным образом, при случае обхода кругом всей помянутой волости, и как обход сей самым тем и кончился, то и следовало уже межевщику приниматься за нас и обходить наши земли, к чему он и располагал приступить, нимало не медля.

 Спор, произведенный волостными, сколь ни был нагл и несправедлив и с какими погрешностьми с их стороны он сопряжен ни был, но наводил на меня великое сумнение и тревожил дух мой чрезвычайно.

 Превеликий пример, имеющийся во всей нашей даче вообще, и великая опасность, могущая последовать от того для нас в случае, если окажется во всей волости недостаток, устрашал меня сильно и заставливал беспрестанно помышлять о том, нет ли какого еще способа от зла, угрожающего нам, избежать и спасти нашу примерную землю.

 При многократных размышлениях о том другого средства я не находил, кроме того, чтоб испытать {В смысле попытаться, попробовать.} воспользоваться тем обстоятельством, что не во всех наших дачных землях и пустошах владельцы были одни и те же, но в иных было их больше, а в других меньше, а притом и владения имели они не во всех, в рассуждении пропорции, единоправное количество.

 И как, по силе межевых узаконений, долженствовало все наши пустоши и деревенские дачи, по причине помянутого неравного числа владельцев, размежевать и обходить каждую особо, а не соединить их всех в одну дачу и округу, то и помышлял я в то время, когда станут обходить из наших дач и пустошей каждую порознь, сим случаем воспользоваться.

 И поелику показание границы между оными зависеть будет собственно от меня, ибо в натуре их никаких не было, и они никому из всех наших жителей были неизвестны, и я мог их назначать, где мне заблагорассудится, то и располагался я всем тем дачам и пустошам, кои прикосновенны собственно к землям волостным, границы задние отводить и назначать так, чтоб количество земли в тех особенных дачках и пустошах было гораздо меньше, нежели сколько надлежало в них быть по писцовым книгам, следовательно, оказался б в них недостаток или, по крайней мере, не было бы в них ни примера, ни недостатка; а всю примерную землю замышлял я включить в задние и с волостною землею несмежные пустоши, ибо сим одним средством, если б только оно удалось, можно было спасти все примерные земли.

 Но вопрос был, удастся ли мне сие сделать и не воспрепятствуют ли мне в том соперники волостные?

 Известно мне было то довольно, что им всего легче сие учинить, если они будут осторожны и не прозевают; ибо им стоило только объявить, что я землю перепускаю из пустоши в пустошь, как и подверглись бы они все общему измерению и вся моя затея разрушилась чрез то совершенно. И я не сомневался, что задаренный от них межевщик сделать сие их надоумит, если б и сами они не догадались, а сие и заставило меня со страхом и трепетом ожидать начало собственного нашего межеванья.

 Сие и воспоследовало гораздо скорее, нежели я желал и ожидал; ибо как помянутый волостной спор все мои мысли расстроил, то и хотелось уже мне, чтоб начало сего межеванья не так скоро воспоследовало, дабы я мог иметь сколько–нибудь времени сообразиться с мыслями, где границы пустошам, согласно с помянутым намерением, показывать и отводить, и успеть отводчикам своим назначить и самые пункты, где им становить вехи.

 Но на ту беду межевщик наш сделался уже слишком ревностен и усерден, и вместо того чтоб взять отдохновение, он не хотел медлить и одного дня, и если б после дня, в который волостное межеванье кончилось, не случилось бы воскресенью и празднику происхождению честных древ, то он на другой же бы день к тому приступил, и за праздниками только отсрочил до понедельника, или 2 августа.

 Итак, имели мы один только день отдыха и свободный, но день такой, в который, по случаю праздника, мне ничего сделать было не можно, да и некогда.

 Сей день был и кроме того достопамятен тем, что в оный нечаянным и принужденным почти образом началось порядочным образом наше знакомство с соседом моим, господином Хитровым, Николаем Александровичем.