Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

 Как поровнялись мы против самого села Домнина, то г. Хитров увидев, что жена межевщикова с моею невесткою приехали уже к нему в село, стал нас всех приглашать к себе обедать, на что мы охотно согласились. Итак, я со всеми своими дворяниновскими соседями и обедал еще в первый раз у сего нашего знаменитого соседа.

 После обеда застиг нас превеличайший дождь и помешал было ехать межевать; однако мы, переждав оный, поехали и успели в тот же еще день домежевать весь прикосновенный {Соприкасающийся.} бок с Хитровым и дойтить до спорного пункта с князем Горчаковым.

 Тут хотелось было мне остановиться и подумать, спорить или нет; но как было уже поздно и межевщик спешил иттить далее, то принуждены мы были, не думая долго, записать с князем Горчаковым известный и старинный наш спор, при котором случае не могли мы довольно насмеяться глупой записке возражения от княжова поверенного.

 Записыванием сего с обоих сторон спора продлилось время так долго, что при окончании оной наступила уже совершенная ночь. Тогда г. Хитров стал нас всех уговаривать, чтоб поехали ночевать по близости к нему, на что мы все охотно и согласились, ибо домой ехать было далеко.

 Ввечеру разговаривали мы о записанном мною споре, и г. Хитров расспрашивал меня об обстоятельствах оного, и как я ему все рассказал, то почитал он дело наше справедливым, и желал, чтоб мы получили искомое. А поелику спор сей был особливого примечания достоин, то хотя в предследующих письмах и упомянул я об оном в некоторой подробности, но в пользу потомков моих почитаю за нужное объяснить оное здесь обстоятельнее.

 Сей спор наш с князем Горчаковым был о куске земли, величиною десятин в пятьдесят и одним лесом поросшем месте, лежащем между нашею пустошью Шаховою, его деревнею Матюшиною и Алексинским уездом.

 Положением своим было место сие между двух верховьев одной маленькой речки и составляло, так сказать, остров. Речка Язва, составляющая исстари границу между нашими дачами и княжими, в верховье своем проистекала из двух буераков или вершин, и самое сие обстоятельство было поводом и основанием всего спора.

 Мы называли одно из помянутых верховьев речкою Язвою, а княжие называли другое, а, к несчастию, из обоих течение воды было ровное и можно было и то, и другое почесть верховьем.

 Лет за двадцать до того времени назад не было о сей речке никакого спора, мы владели по ту вершину, которую называли княжие речкою Язвою и владением своим были довольны. Но я не знаю, каким–то нечаянным случаем попался дяде моему, покойному Матвею Петровичу, список с Алексинского городового рубежа, идущего через и пересекающего оба помянутые отвершка.

 Читая оный, вдруг увидел он, что там речкою Язвою названа совсем не та вершина, которую тогда все называли, а другая гораздо далее, первая же названа Шаховским верхом. Из сего за верное заключил он, что всем островом между обоими сими вершинами, конечно, князья Горчаковы у нас завладели, и не долго думая, подал исковую чело битную.

 Князь, отец нынешнего, будучи человек богатый, и притом сам деловец {Делец, «оборотистый человек».} находил средство убегать от суда, а дядя мой хотя и очень жарко начал и довел до того, что князь принужден был все пашни, находящиеся на том острове, кинуть, однако, будучи чрезвычайно скуп, не мог долгое время продолжать сие дело с желаемым успехом и оставил нам оканчивать сии хлопоты и претензию, которая справедлива ль или нет, о том сам Бог ведает.

 Правду сказать, дело сие остановил князь более своей хитростию, а именно: он, видя что ему от суда не отбегать, подал вдруг на нас супротивную исковую челобитную, якобы мы у него таким же образом насильно завладели в пустоши Хмыровой, и чрез то дядя мой его в Каширу, а он его в Москву к суду требовал, что и причиною тому было, что дядя мой, дело свое бросив, положил ждать межевания.

 Но о, как бы мы счастливы были, если б он в то время употребил все нужные усилия к окончанию сего дела! Тогда мог бы он получить все желаемое, а при межеванье повстречалось с нами уже гораздо более затруднений.

 Но как бы то ни было, но он умер, не окончив сего дела, а мы, последуя ему, ожидали с покоем межеванья; и как оное настало, То и следовало нам оное оканчивать и возвращать все наши протори {Траты, особенно — судебные издержки.} и убытки.

 Признаюсь, что почитал сие дело до того бессомнительным и не много озабочивался сим спором; но, получив об оном свое сведение, стал инако уже числе земли думать.

 Выступление из границ своего владения было для нас делом весьма опасным и предосудительным, а с другой стороны спор княжий и его на нас челобитье казалось мне страшнее медведя.

 Я легко мог заключить, что если он всходствие своего челобитья заспорит в Хмырове и если в сельце его Злобине явится недостаток, в чем я по малой обширности его дачи почти не сомневался, то принуждены мы будем недостаток сей не только из своей примерной земли наполнить, но заплатить еще ему и завладенные деньги. Для самого того и хотел и не хотел я спорить; но как помянутым образом спор был уже мною записан, то принужден был вступить в дело.