Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

 Возвратившись домой, принялся я за обыкновенные свои осенние литературные упражнения, и занялся около сего временя сочинением специальной российской карты Китайскому государству; но выпавший 5–го числа ноября снег и наставшая зима отвлекла меня от оных и подала повод опять в разъездам и к свиданиям с друзьями нашими и соседями и к разным с ними занятиям, а особливо в длинные тогдашние вечера.

 Как оба межевщика наши жили все еще на заводе и к нам езжали очень часто, то для них собирались обыкновенно и все наши соседи друг к другу; и как все мы были на большую часть люди не старые, то всегда съезды и компании наши были приятны и мы вечера провожали очень весело.

 Мы обыкновенно принимались тотчас за карты и играни то в ту, то в другую игру, и как игрывали мы более для увеселения, то которая из них была веселее и подавала нам более поводов к смехам, та для вас была и приятнее; когда же наскучивали карты, то принимались мы играть в фанты.

 Относительно до сих придумал и ввел в употребление я также много новостей и все для того, чтоб были они забавнее и веселее; когда ж случалось приезжать к нам и девушкам с молодыми боярынями, то должна была иногда и скрипица моя подавать им повод к плясанию, а иногда и к танцам, и так далее.

 В сих приятных и почти ежедневных сельских занятиях и невинных увеселениях и не видали мы, как прошло несколько дней вновь наставшей зимы, а вскоре за сим завелись у нас в соседстве опять свадебные дела.

 У живущего неподалеку от нас, в деревне Средней Городни, незажиточного дворянина и жены моей дальнего родственника, г. Лихарева, по имени Алексея Игнатьевича, была дочь на возрасте; за нее сватался также небогатый и молодой дворянин, из фамилии Волосатовых. И как партия оказывалась сходная, и они решили девушку за него отдать, то, по назначении дня к сговору, приглашены мы были как ближние родственники на оный и упрашиваемы помочь им в сем случае всем возможным, на что мы охотно и согласились.

 Но, о! Далась нам сия свадебка! Было тут много всякой всячины, почему не за излишнее почитаю рассказать об ней подробно.

 Как сговор назначен был в самый Михайлов день, то есть 8–го ноября, то вместо того, чтоб праздновать сей день у брата Михаила Матвеевича на именинах, поехал я с женою своею к г. Лихареву.

 Нам надлежало поспешить туда к обеду, однако мы, как знали, дома порядочно позавтракали, ибо сговором продолжалось дело до самого почти вечера, и мы обедали почти уже при огне. Впрочем, и сговор сей нам был уже не очень приятен.

 Жених был человек молодой, служивший в гвардии капралом, и самый сущий гвардионец или, прямее сказать, удалой молодец. Гвардия наша как–то редко производила тогда хороших людей, и нравы у молодых более портила, нежели исправляла. Словом, он мне с самого начала не очень показался. И самые первые его и предводителей его, из коих один другого был удалее, поступки не предвещали мне ничего хорошего.

 С ним было товарищей двое: один некто г. Нечаев, по имени Фома Иванович, человек не молодой, простой, не дальних замыслов, отставной драгунский офицер; а другой истинно не знаю кто такой, а только знаю, что был того еще старее, того еще простее, того незамысловатее и беднее, в овчинной шубе, покрытой зеленым солдатским сукном. Вот вся его свита, сторона и предводители, и от таких людей можно–ль ожидать чего хорошего и порядочного.

 С нашей же стороны было таки изрядное собрание. Был я с женою, был Ладыженский с женой, была еще одна госпожа, свояченица хозяйская, и у нас все было, как водится, к сговору приготовлено, но все пошло как–то не ладно.

 Жених приехал не во время и очень еще рано, так что невеста не начинала еще и одеваться; итак, принужден он был несколько часов дожидаться.

 В сие время не могли мы никак усадить жениха. Будучи очень зябок, стоял он все у печи и шалберил {От шаль — дурь, дурить, бить баклуши, бездельничать.} совсем некстати и так, как жениху в таком случае нимало не пристало. Разговоры же и поступки его с нареченным тестем были мне очень удивительны.

 Однако, как бы то ни было, наконец сговорили мы их и обедали потом порядочно и как водится. Но удивительно было только то, что жених ничем не дарил невесту, да и вовсе на нее не смотрел и ничего с нею не говорил, одним словом, и не походило на то, чтоб он жених был.

 После стало было нам таково ж скучно, как и до обеда; говорить было не с кем, а вместо музыки догадало г. Нечаева заставить бывшего тут попа пропеть что–нибудь; а тот, будучи тому рад, и ну орать с картавым своим сыном, а г. Ладыженский им подтягивать.

 Признаюсь, что сего рода увеселения в компаниях совсем для меня неприличными и всего скучнейшими казались, а особливо некстати было петь на сговоре. Итак, я, удалившись, в скуке сидел подле печки и грелся между тем, как ходили рюмки. Однако все сие шло–таки так и сяк, но наконец жених все подгадил.