Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

 Что было делать? Мы принуждены были с теткою Матреною Васильевною, боявшеюся и без того крайне всего дурного в пути и без памяти тогда кричавшею, кое–как выдираться и вылезать из возка, и в прах перемокли и иззябли. И насилу–насилу возок свой кое–как высвободили и до Зыбинки, где жил г. Полонский, доехали; но и тут учинилась было с нами беда.

 Как стали отворять ворота, то вихрь отхвати половику щита воротного, и оным так хватило в наш возок, что посыпались и остальные стекла, а стоявшего позади камердинера моего, Бабая, чуть было до смерти им не задавило.

 Но за то гостеприимные и приездом нашим обрадованные хозяева обогрели, накормили и успокоили нас совершенно. Они не отпустили уже никак нас в тот день от себя, и мы все остальное время сего дня и вечер провели с удовольствием.

 Возвратившись домой и проводив от себя любезных своих гостей, принялся я за новое и давно уже замышляемое сочинение одной экономической пьесы для отсылки в Экономическое Общество.

 Начитавшись в немецких книгах о так называемом копельном хозяйстве при разделении полей на многие части в мекленбургских областях и прельщаясь тем, давно уже помышлял я о том, не можно ли и у нас подражать их примеру, и разделять на таком же основании поля на 7 участков или полей. И как я при размышлении и делаемых сметах чем более дело сие рассматривал, тем множайшие усматривал пользы, могущие от того проистекать: то решился я изобразить все мысли мои о том на бумаге и представить на рассмотрение Обществу.

 Успехе в сочинении сем превзошел мое чаяние и ожидание и пьеса вылилась так хорошо, что я ею не мог довольно налюбоваться; а произошло только нечто странное, удивительное и такое при сочинении оной, что я и поныне не могу забыть того.

 Однажды, как сочиняя оную, сидел я в своем кабинете и исписал уже первую страницу одиннадцатого листа, как вдруг приехали ко мне гости.

 Я, оставив все как писал на своем столе, вышел в лакейскую их встречать, и проводив в спальню к боярыням, побежал опять в свой кабинет для прибрания бумаг и чтоб начеркнуть новую попавшуюся мне в самое то время мысль на оной.

 Но что ж? Я глядь, ан помянутого последнего и на половину исписанного листа на столе уже не было. Я смотреть не завалился ли он куда? я искать под столом и под креслами, я искать по всему полу, я рыть все бумаги на столе, я смотреть не завалился он как между оных; но его нигде не отыскивалось.

 «Господи! говорю: да куда ж он делся? не утащил ли кто?» Я спрашивать, не входил ли кто без меня в кабинет? Но как все меня свято и клятвенно уверяли, что никто и ни одна душа не входила да и некогда было и входить, поелику мое отсутствие не продолжалось более двух или трех минут, то сие дивило меня еще более.

 Словом, я не понимал куда он делся, и не мог чтоб не продолжать искать его; но мы хоть целых сутки всюду и всюду его искали, но не могли никак отыскать, и лист мой сгнил да пропал, и я принужден был уже вновь его писать. И по счастию случилось так, что я мог все опять припомнить и написать почти слово в слово с пропавшим, о котором и поныне не знаю куда он делся.

 Около сего же времени случилась со мною та неожидаемость, что владелец лежащей неподалеку от меня в соседстве деревни Якшиной, генерал Щербинин, бывший тогда губернатором в Харькове, навалил на меня смотрении за сею его деревнею.

 Я получил тогда от него письмо с напубедительнейшею о том просьбою: и как мне ни не хотелось, но не мог от того отговориться и принужден был удовольствовать его желание.

 Впрочем, занимался я еще около сего времени особливого рода упражнением.

 Наслышавшись от помянутого выше сего молодого нашего родственника, г. Арцыбышева, охотника до наук и художеств, как шлифуются всякого рода каменья, восхотелось мне по данному мне от него рисунку смастерить себе шлифовальный домашний станок и испытать сие дело.

 Я и произвел все с желаемым успехом и достав трепела и наждаку, испытывал на свинцовых и оловянных вертящихся кругах шлифовать пестрые кремешки и другие находимые мною хорошенькие камушки, и имел в том успех вожделенной, а удовольствия от того премногое множество.

 В сих упражнениях прошел весь первой месяц сего года; при наступлении ж второго настала у нас в сей год масленица, но сию случилось мне проводить как–то отменно невесело. Причиною тому был наиболее г. Арцыбышев, к которому ездили мы за Серпухов в гости.

 Как он был всеми нами любим за его услужливость и благоприятство, и во многих случаях неоставления; был же он таких лет, что ему давно б, давно пора жениться, и старушка мать его того только и желала и о том одном и помышляла, то приди охота тетке нашей, Матрене Васильевне, сватать за него одну невесту и прилагать все возможнейшие старания к убеждению его жениться

 Она советовала о том с нами, также с своим свекром, как главою и начальником всей фамилии Арцыбышевых; и как все одобрили ее намерение и невесте в самое то время случилось быть в селе Луковицах у брата моей тетки, — то и положено было немедля приступить к делу.