Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. Том 2

 Не успели мы лечь спать, как жена моя и начала чувствовать обыкновенные муки, кои продолжались долго и привели нас в великое смущение.

 Я препроводил все сие время власно как на величайшей каторге и прямо можно сказать, находился между сном и бдением и страдая наивеличайшим беспокойством душевным.

 Наконец, в самую полночь или несколько за полночь, на 7–е число, обрадовал нас Всевышний благополучным разрешением жены моей от бремени. Она родила мне сына, которого положили назвать по имени святого того дня Павлом.

 Достопамятно, что в самое время рождения его случилось редкое явление в натуре, а именно северное сияние. Началось и составлялось оно в самую ту минуту и сделалось довольно велико.

 «Я, будучи тогда в неописанной радости и увидев оное вышедши на крыльцо, счел сие хорошим предзнаменованием и сам себе в восхищении сказал:

 — Смотри, пожалуй, какой случай: уже не просияет ли и сын мой, ежели жив будет, чем–нибудь на Севере? Но ах, — продолжал я сам себе говорить, — я бы всего более желал, чтоб был он добродетелен и любил бы своего Создателя! Вот первое, чего я желаю новорожденному моему сыну, ведая довольно, что когда сие будет, то будет он благополучен!»

 Сими точно словами описал я в дневном журнале того года сие происшествие и тогдашнее мое рассуждение и желание, и ах, как хорошо сие после и совершилось в свое время!

 Впрочем, для любопытного сведения потомкам его замечу я здесь, что родился он в деревне нашей Дворяниновой, в хоромах посреди самой нашей спальни и на том самом месте, где в нынешних хоромах дверь из нашей гостиной в спальню; что при рождении оного была теща моя Марья Аврамовна, да принимавшая его бабка Алена Никитична, жена бывшего в прежние времена дядьки моего Артамона, да немка, Иванинова дочь, Алена, а после я.

 Таким образом, по благости Господней, получил я тогда себе еще сына. И сколь много рождением оного я и ни был обрадован, но дух мой расположен был так, что я в журнале своем к вышеупомянутым словам присовокупил следующие слова:

 «Будет ли он жив, того не знаю, равно как и желать и не желать того не могу довольно; это зависит от воли Господней, и он пусть делает, что ему будет благоугодно!»

 Все последующие за сим дни провели мы в беспрерывных угощениях приезжающих по обыкновению к жене моей на родины для одарения новорожденного серебром и золотом.

 И было всех их довольно много, ибо кроме наших родных калединских, дедушки и тетушки и здешних, приезжали к нам: дядя жены моей, Александр Григорьевич Каверин, с женою, г. Полонский с женою, г. Ладыженский с женою и г–жа Ферапонтова с матерью.

 Но крестить его за разными обстоятельствами как–то поумедлили, и крещен он не прежде как 20 числа, следовательно, без мала чрез две недели после рождения.

 Восприемниками от купели были: во–первых, мои прежние кумовья, друг мой г. Полонский и тетка жены моей Матрена Васильевна Арцыбашева, во–вторых, старейшие из всех тогда в жизни пребывающих родных наших: прадед его, любезный наш старичок Авраам Семенович Арцыбашев, и бабка его, дочь сего почтенного старца, а моя теща Мария Аврамовна; крестили же его в доме посреди нашей гостиной.

 Сей крестильный пир случился тогда у нас на самое Вербное, но гостей было как–то немного, и кроме кумовьев был только г. Ладыженский с женою, землемер Сумароков и брат Гаврила Матвеевич.

 Между тем достопамятно было, что в течение помянутых двух недель произошли в доме моем и со мною некоторые замечания достойные происшествия.

 Во–первых, в пятый день после рождения сына моего имел я удовольствие получить из Петербурга и ту 15–ю часть «Трудов» Общества, которой я так давно дожидался и в получении которой уже совсем было отчаивался.

 В оной нашел я сочинение мое «О удобрении земель» также напечатанным, которое было уже осьмое из происшедших до того времени от меня.

 Во–вторых, что на другой день после сего получил я с газетами поэму «Любовь», которою господину неизвестному сочинителю угодно было одарить нас всех, получающих газеты, и для меня было сие тем приятнее, что она власно как предвозвещала, что новорожденный сын мой будет всеми знающими его любим. А в следующий затем день, то есть 14–го марта, произошло у меня в доме одно весьма редкое происшествие.

 Одному из петухов наших вздумалось войтить не в свое дело и снести яйцо; и как яйца сего рода случалось мне тогда еще впервые видеть, то не могли мы оному довольно надивиться.

 Оно было нарочито велико, но не совсем кругло, а продолговато, и к одному концу узко и совсем почти остро, и загнувшись немного в сторону, как будто винтиком. Что касается до скорлупы, то была она несколько потонее обыкновенной и не так бела, а немного красновата. Я не преминул его тогда же свесить и нашел, что весу в нем было с четвертью золотник.

 В–третьих, достопамятно было то, что в промежутке сего времени происходило у нас по межевым делам миротворение с князем Горчаковым по спору о его Неволочи. Самого князя при том не случилось, а имели мы дело с его поверенным, который был изрядный и не глупый малый.