Жизнь и приключения Федюни и Борисыча

– Ак..., – всхлипнул Борисыч и кинулся к планшетам. Федюня, совершенно обалдевший, стоял и смотрел на весь кошмар, который свершился по его вине. Трясущимися жирными руками, с которых стекала остывающая тушенка, он взял банку с томатным соком и потянул язычок крышки на себя. Банка выскользнула и упала, предательски окропив и без этого сильно пострадавшие планшеты.

Всю ночь Борисыч с Федюней трясущимися руками подкрашивали поплывшие буквы. Грунтовали пострадавшие места при свете той самой буржуйки. Но, ...увы! Жировые пятна выступали на "Боевом пути полка", а томатные капли никак не хотели закрашиваться, только чуть поблекли.

Ранним утром пришли солдаты, закрепили планшеты в рамах. Замполит только издалека видел, что все в порядке. Так и не успел поближе рассмотреть. Некогда было. Генералы прилетели в шесть утра, с явными признаками вчерашних посиделок в Кабуле на суровых, неприступных лицах.

Быстро прошли в штаб, потом в офицерскую столовую, а после нее, уже подобревшие, размягченные, не торопясь двинулись осматривать территорию полка.

Федюня с Борисычем, приседая, прятались за палатками, ожидали неминуемой жестокой расплаты за загубленные надежды замполита. Не находили себе места, всё ожидали грозного окрика. Полдня протомились в страхе. Курили бесконечно, не замечая крепости и вонючести "Гуцульских", мучались от жажды, но не смели покинуть своего укрытия. Однако все было тихо....

Бесконечно прятаться и трястись от страха нельзя. В конце концов, голод, жажда и остальные естественные потребности выгнали вандалов из укрытия. Ничего, всё спокойно...

В итоге всё обошлось. Отпуск, конечно, Федюня с Борисычем не получили, так же, впрочем, как и замполит свою награду, но не было и взыскания!

Уже через день после отъезда проверяющих, замполит рассказал, что главному из них особенно понравилась художественная находка, изображённая на планшете "Боевой путь полка". Он похвалил художника, который искусно отобразил в память о павших, подобие бурых пятен крови на камуфлированном фоне планшета!

*ДОСы – дословно: дом офицерского состава. На самом деле, в Афганистане строились такие дома-бараки, где жили офицеры. Сплошная фанера. Позже даже стали разделять на комнатушки той же самой фанерой, вонючей, от выступающего на жаре клея и ярко блестевшей.

Глава 13

Федюня встал, подошёл к костру, пошевелил угли.

– Ну, мужики, сейчас готовимся жарить шашлык. Хватит вам бездельничать. Берите вон оттуда, из-под куста, кастрюлю, а в багажнике – шампуры. Начинайте мясо нанизывать и подносите сюда. Шашлык по особому рецепту Борисыча. Это он меня в Афгане научил!

– В Афгане? – вытянулись у нас лица. – Это кто ж в Афгане так вас баловал – шашлычком? Чего-то вы, братаны, брешете.

– Да нет, правда-правда, – заступился за Федюню Борисыч. – Был у нас во время службы один эпизод.

Эпизод

Вообще-то, выносной пост первого эшелона, это удалённая граница охраны чего-либо, в данном случае – Кандагарского военного гарнизона.

В основные задачи входят наблюдение, передача данных в штаб бригады, полка, роты и ввязывание в бой, если этого не избежать, с посильным уничтожением противника, до тех пор, пока не подтянется помощь.

Если через первый эшелон враги так-таки прорвались, то их встретит второй выносной пост, посерьёзнее. На нём обычно находятся в капонирах танки, которые выполняют задачи артиллерии.

А третий эшелон, это уже непосредственное охранение складов, штабов, техники и всякого другого на территории части.

Федюне выпало дежурить на выносном посту номер пять на боевом охранении дороги от города Кандагар до Кандагарского военного гарнизона. Поганое место. Там по началу столько наших положили! Автобус с духами прорвался через тот пост к "Ариане" и очень большой беды наделал. Федюня с Борисычем в том бою не были, их посылали в командировку в Газни. Но они видели картину после боя, когда вернулись...

Неестественно громадные, как после авианалёта ямы, шлагбаум из трубы семидесятки, завязанный морским узлом, и всё в кровище... Федюня с Борисычем были там через два дня после боя, а кровь все ещё сгустками темнела на земле.

– Н-да, – вздохнул Федюня, припомнив, что увидел тогда на этом месте.

Сейчас-то тихо. Жаркая ночь, часа три-четыре, наверное. Луна, Млечный путь, предгорья и пустынная равнина. Воздух свеж, чист, что бывает редко, разве что когда потягивает ветерком с гор.

По внутренней радиосети группировки шелестит голос Федюни:

– "Стодевяностый" "Маку – пять". Оперативный дежурный, ответь выносному посту номер пять. Слышь, Борисыч! Эй! Какого хрена не отвечаешь, если слышишь?) "Стодевяностый" "Маку – пять"..." Да ты, етитский пистолет, спишь, что ль, собака злая? Вот так вот, вырежут всех на хрен и знать никто не будет.

– На приеме стодевяностый. Ты запарил! Разорался! Чо случилось, чо надо?

– Дистанция двести метров, ориентир кусты, четко слышу разговор. Как понял? Страшно мне тут. Страшно, и очень скучно. Мы тут устали и спать хотим.