Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы XXVII-LIV)

- Слушайте меня, молодая особа, да не хнычьте без причины, а не то я вам ее доставлю. Если я еще раз застану его в моем доме или узнаю, что ты его где-нибудь видела, ты в этом раскаешься. Если ты не будешь глуха и нема во всем, что касается моих дел, пока я не позволил тебе говорить и слушать, ты в этом раскаешься. Если ты не исполнишь всего, что я прикажу, ты в этом раскаешься. Теперь слушай. Который час?

- Минуту назад пробило восемь.

Он пристально вгляделся в нее и сказал, старательно и раздельно выговаривая слова, будто заучил их наизусть:

- Я был в дороге день и ночь и очень устал. Я потерял деньги, и от этого мне не легче. Принеси мне ужин в пристройку внизу и приготовь складную кровать. Я буду спать там сегодня, а может быть и завтра; если я просплю весь завтрашний день, тем лучше, мне надо заспать все это, если только я смогу. Старайся, чтобы в доме было тихо, и не буди меня. И не позволяй никому будить меня. Дай мне покой.

Она ответила, что сделает, как он велит. И это все?

- Как! Тебе надо везде лезть и обо всем расспрашивать? - злобно отозвался он. - Что еще тебе нужно знать?

- Я ничего не хочу знать, Джонас, кроме того, что ты говоришь мне сам. Я давно потеряла всякую надежду на откровенность между нами.

- Еще бы, я думаю! - проворчал он.

- Но если ты скажешь мне, чего ты хочешь, я все сделаю, чтобы угодить тебе. И я не считаю это заслугой, отец с сестрой мне не друзья, и я очень одинока. Я смирилась и во всем покорна тебе. Ты сказал, что сломаешь мою волю, - и сломал. Не растопчи же моего сердца!

Говоря это, она отважилась положить руку ему на плечо. Он ей позволил, торжествуя, и вся низкая, презренная, корыстная, жалкая душонка этого человека глядела на нее в эту минуту его злыми глазами.

Только в эту минуту: ибо, снова вспомнил о чем-то своем, он ворчливо приказал ей слушаться и немедленно исполнить все, что он велел. После того как она ушла, он несколько раз прошелся из угла в угол, все время не разжимая правой руки, словно держа в ней что-то, хотя в ней ничего не было. Наскучив этим, он бросился в кресло и засучил правый рукав, по-видимому размышляя о том, хватит ли в ней силы, и все так же держа ее стиснутой в кулак. Он сидел в кресле, задумавшись и уставясь глазами в землю, когда пришла миссис Гэмп сказать, что маленькая комнатка во флигеле готова. Не будучи вполне уверена в том, как ее примут после вмешательства в ссору, миссис Гэмп решила задобрить своего патрона, проявив трогательное участие к мистеру Чаффи.

- Как он себя чувствует, сэр? - спросила она.

- Кто? - отозвался Джонас, воззрившись на нее.

- Ну, разумеется! - отвечала почтенная матрона, улыбаясь и приседая. О чем я только думаю? Вас же не было тут, сэр, когда на него нашло. Никогда в жизни не видывала, чтобы на них, бедняжек, так находило, кроме разве одного больного тех же лет, за которым я приглядывала: служил он в таможне, а по фамилии был родной отец миссис Гаррис, и так прекрасно пел, мистер Чезлвит, что вряд ли вам доводилось слышать, а голос - совершенно как губная гармоника на басах; бывало, вшестером его никак не удержат в то время, а пена бьет - просто ужас!

- Чаффи, да? - равнодушно спросил Джонас, видя, что она подходит к старику и глядит на него. - Гм!

- - Голова у бедняжки такая горячая, утюг нагреть можно. И ничего нет удивительного, разумеется; вспомнить только, что он тут говорил!

- Говорил? - отозвался Джонас. - Что же он говорил?

Миссис Гэмп приложила руку к сердцу, чтобы унять волнение, и, закатив глаза, ответила слабым голосом:

- Самые ужасные веши, мистер Чезлвит, каких я просто не слыхивала! Вот папаша миссис Гаррис, так тот ничего не говорил, когда на него находило, кто говорит, а кто и нет, - разве когда опомнится, спросит, бывало: "Где же Сара Гэмп?" Ну, право же, сэр, когда мистер Чаффи вдруг спрашивает, "кто лежит мертвый наверху..."

- Кто лежит мертвый наверху? - повторил Джонас, вскакивая в ужасе.

Миссис Гэмп кивнула и, сделав вид, будто проглотила что-то, продолжала:

- Кто лежит мертвый наверху, так он и сказал, прямо как в библии, и где мистер Чезлвит, у которого единственный сын; а потом пошел наверх, заглянул во все кровати, обыскал все комнаты, приходит сюда и шепчет тихонько себе под нос, что дело нечисто и все такое, и до того это меня перевернуло, не стану врать, мистер Чезлвит, что ежели бы не капелька спиртного, а я его и в рот почти не беру, только всегда лучше знать, где оно стоит, на всякий случай, мало ли что может стрястись, ничего на свете нет верного.

- Да он рехнулся, старый дурак! - воскликнул Джонас, сильно встревожившись.

- Я тоже так думаю, сэр, - сказала миссис Гэмп, - не стану вас обманывать. По-моему, сэр, за мистером Чаффи надо приглядывать (осмелюсь сказать), а не оставлять на свободе, чтобы он никого не беспокоил и не досаждал вашей милой женушке, как сейчас.

- Ну, кто его слушает! - возразил Джонас.

- Все-таки от него беспокойство, сэр, - сказала миссис Гэмп. - Никто его не слушает, а все-таки нехорошо.