Читаем Жизнь и приключения Робинзона Крузо полностью

Оставивъ до времени мой ботъ въ поко, пока придумаю какое-нибудь средство для спуска его въ море, я занялся хозяйственными длами. Я прежде всего обратилъ вниманіе на кожи дикихъ зврей и козъ, убитыхъ мною. Ихъ было у меня большое количество. Вс он были развшены на солнц, и большая часть изъ нихъ такъ высохли и сдлались тверды, что никуда не годились. Что же касается до другихъ годныхъ къ употребленію, то я сначала сдлалъ изъ нихъ себ большую шапку, шерстью наружу, чтобы лучше защищаться отъ дождя, а потомъ сработалъ себ и цлое платье или, точне выразиться, широкій камзолъ и панталоны. Они служили мн защитой боле отъ жары, нежели отъ холода, дождь, какъ бы ни былъ силенъ не могъ промочить ихъ и тотчасъ же скатывался съ нихъ; сверхъ этихъ одеждъ, я сшилъ себ два длинные кафтана или сюртука, изъ матросскихъ бострокъ, взятыхъ мною съ корабля. Вмсто иголъ употреблялъ я обвостренныя спички или рыбьи кости, а нитки длалъ изъ разсученныхъ веревокъ.

Кончивъ эту работу, я употребилъ много труда и времени на приготовленіе себ зонтика, сначала я устроилъ себ нчто въ род большаго безобразнаго зонтика, который однако могъ предохранять меня отъ дождя и солнца; но его нельзя было складывать, а носить можно было не иначе какъ на голов. Наконецъ посл многихъ попытокъ, мн удалось сработать зонтикъ, который соотвтствовалъ нсколько моимъ желаніямъ. Я покрылъ его звриною кожею, шерстью наружу. Я съ нимъ былъ точно подъ навсомъ во время сильныхъ дождей, и ходилъ въ невыносимые жары точно также легко и пріятно, какъ и въ прохладную погоду. Когда мн не было въ немъ нужды, то я складывалъ его и носилъ въ рук.

Между тмъ я все-таки не могъ оставить своего прежняго намренія путешествовать по морю, и принялся строить новый ботъ, однако съ большею противъ прежняго осторожностію и предусмотрительностію. Я выбралъ уже небольшое дерево и скоро окончалъ свою работу. Потомъ, вырывъ каналъ глубиною въ 6 футовъ, а шириною въ 4, я легко спустилъ мой ботъ въ заливъ морской. Мн хотлось на этомъ бот объхать кругомь моего острова. Подобныя путешествія я дладъ сухямъ путемъ, какъ было выше сказано, и открытія, сдланныя мною на немъ, возбуждали во мн непреодолимое желаніе видть и прочія части береговъ, которыхъ я не посщалъ.

Я только думалъ объ этомъ путешествіи; для поклажи пороха, провизіи и другихъ надобностей были устроены по обимъ сторонахъ бота ящики, а на дн его былъ сдланъ узкій жолобъ, въ который я могъ класть свое ружье и закрывать его звриною кожею, чтобы не попалъ туда дождь или морская вода. Къ своему боту я придлатъ мачту и повсилъ парусъ, сдланный изъ тхъ парусовъ, которые я взялъ съ корабля, а на задней части его воткнулъ зонтикъ, чтобы имть тнь.

Чтобы испытать, надеженъ ли мой ботъ, я нсколько разъ плавалъ на немъ около береговъ моего острова, не удаляясь никогда на большее разстояніе отъ залива. Уврившись такимъ образомъ въ прочности моего бота, я ршился сдлать на немъ объздъ кругомъ острова. 6 сентября я отправися въ путь, взявъ съ собою ружье, дв дюжины маленькихъ ржаныхъ хлбовъ, которые были сдланы на манеръ пирожковъ, горшокъ сухаго рису, небольшую бутылку рому, половину жареной козы, пороху и дроби, чтобы стрлять дичь и наконецъ два толстые сюртука, которые могли служить мн во время ночи одяломъ и постелью.

Это путешествіе причинило мн много опасности и продолжалось гораздо дольше, чмъ я предполагалъ. Островъ самъ по себ не очень обширенъ, но съ восточной его стороны тянулась длинная цпь скалъ, уходившая въ море боле нежели на дв мили. Одн изъ скалъ возвышались надъ водою, а другія были скрыты и составляли опасные подводные камни, сверхъ того въ конц этой цпи скалъ находилась сухая песчаная мель, вдававшаяся въ море на полмили. Видя эти затрудненія и не желая подвергаться опасностямъ на такомъ плохомъ судв, я присталъ къ берегу и поставилъ свой ботъ на якорь, который былъ не что иное, какъ осколокъ бревна.

Когда мой ботъ былъ въ безопасности, я взялъ съ собой ружье, сошелъ на берегъ, а потомъ отправился на небольшой холмъ, откуда мн была видна вся цпь скалъ, и я убдился, что мн можно было продолжать путь.

Я замтилъ притомъ сильное морское теченіе, бывшее на восточной сторон, на самомъ краю подводныхъ камней. Это обстоятельство грозило мн большею опасностію и я ршился оставаться здсь до тхъ поръ, пока уменьшится сильный втеръ, дувшій противъ этого теченія.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза