Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями)

Глава девятая. 2000–2001: «В одной – люди, в другой – деньги»

Первая трагедия. «Река»

Сразу после «Брата-2» Балабанов начинает работать над фильмом «Река». Идея снять фильм по повести «Предел скорби» польского писателя Вацлава Серашевского, сосланного царским правительством на 12 лет в Сибирь, принадлежит Сельянову. «Был готовый сценарий Паязатяна, и я его Леше показал, задолго еще до времени съемок. Он заинтересовался, прочел и решил, что сценарий ему не годится, он хороший, но не „балабановский“. Возник не то чтобы конфликт, но мне пришлось объясняться по этому поводу с Эриком[12], у того были свои представления, мы попытались сотрудничать, но не выходило. Глупо было сопротивляться, не будет же Балабанов снимать по твоему сценарию, если он видит историю по-другому. Если режиссеру хочется что-то серьезно изменить, то в данном случае, безусловно, его право. Ну и отложили проект. А потом Леша про повесть вспомнил и написал свой сценарий. Экранизацию же может сделать любой, произведение в открытом доступе, написано давно и никаких авторских проблем в связи с ним быть не может».

Балабанов подтверждал, что ему пришлось многое поменять: «Сельянов дал мне сценарий и спросил: „Как ты думаешь, кто мог бы это снять?“ Я прочитал и решил, что сделаю сам. Прочитал книжку и сценарий сильно переделал, вернее, даже написал его заново уже по самой книжке, хотя какие-то интересные вещи у Паязатяна взял, например его финал с ребенком, уплывающим в лодке. Это он придумал».

Эверт Паязатян вспоминает об этом немного иначе: «Все случилось как бы само собой. В лифте, в Госкино, я увидел Сельянова и сказал ему, что есть такой сценарий (он как раз был у меня в руках). Сельянов взял его почитать. Буквально на следующий день пришел и сказал, что берет его, и, может быть, даже сам будет снимать. Но потом все же решил дать его Балабанову. И все закрутилось. Сценарий получил довольно лестные отзывы членов экспертной комиссии Госкино. Думаю, имена Сельянова и Балабанова сыграли определенную роль в решении вопроса финансирования проекта». По поводу принятого к съемкам сценария, в результате подписанного двумя фамилиями, Паязатян утверждает, что «особых изменений Балабанов и не внес. Он лишь по-режиссерски „приблизил“ материал к себе, переложил его своим языком, и все. Так возник вариант сценария „На краю земли“, напечатанный в журнале „Киносценарии“ и подписанный нами обоими. Никаких конфликтных ситуаций не возникало – я высказал как-то сожаление, что не увидел некоторых, на мой взгляд, интересных эпизодов, но, в принципе, это уже не имело значения».

Про «переложил его своим языком» – интересно. Именно «свой язык» и делает кино авторским, когда сюжет и общая схема действия отходят на второй план, а важен стиль и способ изложения. Балабанов решил, что актеры будут говорить по-якутски, что, конечно, сразу ограничивало возможности проката. Но Сельянов согласился, «Река» не рассматривалась как кино для кинотеатров, очевидно, что с таким сюжетом можно было рассчитывать только на фестивальные призы. Зато шансы на успех в Каннах, а может быть, и «Оскар» были вполне реальными: в то время российское кино в мире еще было в фаворе, а такая экзотическая фактура, как колония прокаженных якутов XIX века, описанная ссыльным поляком, да еще снятая Балабановым, обещала интерес фестивалей. Так, во всяком случае, думали на студии. Сельянов показал несколько снятых кусков отборщику Канна Жоэлю Шапрону, тот, что называется, принял во внимание.