Жизнь и приключения вдовы вампира (СИ)

— Пусть думают. Тебе это только на руку. Больше расскажут. Я — то знаю правду.

Вот уже и визиты вежливости нанесены, и приглашение к графине Н-ской на бал получено, пора возвращаться домой в Бирючинск. Акима Евсеича дела заждались. Карета городского головы ещё третьего дня упылила.

— Батюшка, было бы не вежливо уехать, не простившись с Марьей Алексеевной. Я непременно должна поблагодарить её за помощь в подготовке к балу.

— Ну что ж? Я пошлю к Марье Алексеевне с просьбой о визите.

В ответной записке в небольшом надушенном конверте, на дорогой бумаге с графскими вензелями было написано, что Акима Евсеича и Наталью Акимовну графиня будет рада видеть завтра ввечеру, но предупреждает, о своём неважном самочувствии. Посему других визитёров она не принимает, однако для них делает исключение.

— Батюшка, как полагаете, что могло приключиться с графиней? Она казалась такой цветущей на балу.

— Ах, Натали, я думаю нервы. Её семейная жизнь складывается… э… э… не очень счастливо. И даже наоборот.

— Её муж жесток к ней или усыновлённым детям? Хотя, жестокость к детям — не есть ли худшее из зол для их матери?

Лицо Акима Евсеича пошло пятнами:

— Натали, отношения между мужем и женой, касаемо только их двоих и… м…

— Батюшка, как я могу вмешаться в их отношения? Но простое женское участие, думаю, будет вполне уместно. Её муж тяжело болен, я своего похоронила. Мне кажется, у нас есть много общего для разговора.

Глава 14 Женские тайны

Парадный въезд, в дом, где теперь проживала Марья Алексеевна, представлял собой ворота, рядом с которыми располагалась сторожка привратника. Сразу за воротами начиналась подъездная аллея, ведущая к мраморным ступеням лестницы с роскошной балюстрадой. По бокам аллеи шумел старый парк. Что он прятал в своей глубине — сказать невозможно. Входная дубовая дверь впечатляла внушительными размерами. Наддверную панель украшал герб графа, обрамлённый закрученным узором листьев аканта с мордами крылатых чудищ по бокам.

Привратник, старый парк, роскошный въезд и входная дверь — буквально каждая деталь дома и прилегающего пространства, говорили о знатности и величии рода. Но была во всем том какая-то лёгкая запущенность, будто нерадивые слуги спустя рукава выполняли свои обязанности. По углам лестницы ветерок шуршал засохшей листвой, а встретивший привратник имел неопрятный и заспанный вид. Всё это никак не вязалось с Марьей Алексеевной, которая с недавних пор была здесь хозяйкой.

Примерно такое же впечатление производил дом изнутри. И вроде бы горело множество свечей, да и на дворе стоял ранний вечер, так что свет проникал через окна, но то ли свечи были плохи, то ли окна давно не мыты, только неуютный полумрак заставлял втягивать голову в плечи и оглядываться по сторонам.

— Бедная, бедная Марья Алексеевна, но, возможно, её жертва оправдана, — шепнула Натали, оглядывая всю эту неухоженную роскошь. Аким Евсеич только палец к губам приложил:

— Молчи. У этих стен могут быть уши.

Разговор тоже получился странный. Марья Алексеевна не переставая жаловалась на недомогание и расстроенные нервы. Натали с томной грустью отвечала ей:

— Ах, мне это так знакомо! Когда я выпорхнула из родного гнезда, то теперешний мой дом тогда тоже наводил на меня меланхолию. Но мой супруг, упокой Господи его душу, вызвал ко мне доктора…

— Простите, но даже церковный батюшка признал Кузьму Федотыча вампиром… а вы обращаетесь к Господу? — слабым голосом пролепетала графиня.

— Я только исполняю долг вдовы. И вот мой супруг пригласил ко мне врача, коей в его присутствии осмотрел меня и выписал микстуру… от хандры.

— Натали! — Аким Евсеич даже в лице изменился, догадываясь, к чему клонит его дочь.

— Микстура без цвета, без запаха, она навевала на меня длительный, очень длительный спокойный сон.

— Ах, у меня есть нюхательная соль, но не могу же я всё время проводить в дрёме.

— Я вас понимаю. Ваш супруг тяжело болен и душа ваша обливается кровью, глядя на его страдания… которые продлятся неизвестно сколько.

— Да, да. Вы, вы… правы. Продолжайте, говорите, я вас слушаю.

— Чтобы снискать покой душе, достаточно принять эту микстуру и сон будет длительным и безмятежным.

— Но проснувшись… — вдруг графиня подалась вперёд и замолчала на полуслове. Натали чуть склонила голову, подняв к верху глаза, и молитвенно сложив руки:

— Ах, простите, забыла предупредить. Если у вас есть привычка выпивать за ужином бокал вина, то придётся от неё отказаться.

— Почему?

— Эта микстура при соединении с алкоголем многократно усиливает своё действие и тогда…

— Сон может быть очень долгим? Возможно не одну ночь? — быстрым шёпотом спросила графиня.

— М… это предупреждение врача, которое я передаю вам в точности.

— Натали, мы злоупотребляем гостеприимством графини. Полагаю, нам пора домой. — Занервничал Аким Евсеич.

— И кто же этот доктор, у которого есть это… спасительное средство?

— Наш Бирючинский лекарь, — улыбнулась Натали. — Но сам он, похоже, не подозревает, сколь благотворно для страдающего женского сердца это лекарство.