Жизнь и реформы

Как бы то ни было, конец военной перспективе развития ближневосточного конфликта положила именно Мадридская конференция. Она решительно перевела этот конфликт на путь политического поиска. И в этом ее историческое значение.

Иракская агрессия. Испытание нового политического мышления

Международный кризис, вызванный агрессией Ирака против Кувейта, стал вехой в развитии постконфронтационных отношений Восток— Запад.

В период «холодной войны» такой конфликт мог бы привести противостоящие блоки вплотную к военному, ядерному столкновению. Во всяком случае, обуздание агрессии было бы более чем проблематичным. В новых условиях стало возможным объединение всего мирового сообщества на платформе противодействия агрессии, и это определило ее поражение, как бы завершив эпоху, когда агрессоры могли действовать безнаказанно.

Советскую политику события в Заливе поставили перед особенно трудными проблемами. Советский Союз был связан с Ираком Договором о дружбе и сотрудничестве. И значительной части советской общественности претила перспектива «предать» союзника. Делало свое дело и укоренившееся недоверие к американским внешнеполитическим мотивам.

В Ираке в различной роли — военных советников, технических специалистов и т. д. — находились тысячи наших людей. Наконец, с Ираком были связаны крупные, можно сказать, миллиардные экономические интересы, что было особенно чувствительно, учитывая наше трудное экономическое положение.

Тем не менее я немедленно, без каких-либо промедлений и колебаний осудил агрессию и выступил за ее обуздание, добиваясь создания в рамках ООН международной коалиции, противостоящей Ираку. Этой принципиальной линии мы придерживались последовательно, несмотря на все сложности и подводные камни.

Одновременно я выступил за использование для разрешения кризиса не военных, а политических методов. Исходил не только из того, что такие методы более адекватны международной жизни после окончания «холодной войны». Я думал о больших разрушениях и человеческих жертвах, которые повлекут за собой военные действия. Имел в виду и то, что Саддам Хусейн, как это подтвердилось, постарается использовать ситуацию для вскармливания антизападных настроений в арабском и мусульманском мире, что нанесет серьезный удар по всему процессу оздоровления международных отношений.

К сожалению, эти наши усилия не увенчались успехом, натолкнувшись на слепое упрямство и иррациональное поведение Хусейна. Но они порой не встречали сочувствия и со стороны США, где было заметно влияние той части американских политиков, которая добивалась, чтобы Соединенные Штаты, так сказать, опустили военный кулак, демонстрируя свою мощь.

Второго августа 1990 года иракские танки ворвались на территорию Кувейта. Аннексированное Ираком, это небольшое государство было объявлено его девятнадцатой провинцией. Трудно сказать, на что рассчитывали иракские руководители, пускаясь в столь опасную авантюру. Наряду С различными обстоятельствами и, в частности, особенностями личности Хусейна свою роль, очевидно, сыграло и отставание иракского руководства от динамики международной обстановки, укоренившееся с конфронтационных времен представление о том, что в случае кризиса в этом районе мира США и СССР неизбежно окажутся по разные стороны баррикад.

Но именно в этом, главном, Багдад и просчитался. События в Персидском заливе обозначили своего рода водораздел в поведении сверхдержав в отношении региональных кризисов — впервые они выступили согласованно. Мы немедленно и решительно осудили акт агрессии, потребовали безоговорочного вывода войск интервентов из Кувейта, восстановления его суверенитета. Соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН, в том числе о жестких экономических санкциях, были приняты при нашем активном участии. Вместе с тем мы взяли курс на поиски мирного выхода из создавшейся ситуации, выстраивая в этом направлении свои контакты с США и другими государствами, поощряя арабов воздействовать на Хусейна.

Я считал важным сохранить контакты с Ираком, стремился довести до иракского руководства наши оценки, избавить его от иллюзий гипертрофированной самоуверенности, убедить, что ему придется выполнить решения Совета Безопасности.

5 сентября 1990 года я имел длительную беседу с министром иностранных дел Ирака Тариком Азизом. Чтобы дать представление о тональности разговора, приведу пространную цитату:

— Мы видим цель этой беседы, — говорил я, — в том, чтобы узнать, появились ли какие-нибудь новые встречные соображения иракского руководства, которые облегчили бы поиск политического урегулирования. Поэтому хотели, чтобы вы приехали накануне моей встречи с Бушем…[21] Мы сотрудничали с вами в прошлом и хотели бы это сотрудничество сохранить. Нам совершенно ясно: если Ирак будет конструктивно участвовать в политических усилиях по развязке проблем, то исход будет один. Если же такого участия не будет, то все может кончиться плохо. Хотел бы вполне откровенно сказать: вспыхнувший конфликт несет в себе большую опасность.