Читаем Жизнь и реформы полностью

Конечно, ситуация в ГДР, непосредственно граничащей с более мощным немецким государством и отделенной от Западного Берлина узенькой полоской земли с возведенной на ней стеной, отличалась особой политической и социально-психологической остротой. Мы хорошо это понимали и ни в коей мере не намеревались понуждать руководство ГДР к какому-либо копированию нашей перестройки. Но не могли, разумеется, и отказаться от нее только потому, что она не нравилась Хонеккеру. До нас стало доходить все больше сигналов о растущем отчуждении между высшим руководством СЕПГ и массой членов партии, большинством общества. И в самом руководстве некоторые оценивали ситуацию иначе, чем генсек. Однако в силу жестких централистских порядков, укоренившихся в партии, да, наверное, и особой приверженности немцев к дисциплине и лояльности мало кто осмеливался открыто ему возражать.

Попытки отгородить граждан ГДР от правдивой информации о событиях в Советском Союзе неким подобием нового железного занавеса умело использовались средствами массовой информации и пропаганды ФРГ. В результате среди восточных немцев росло недоверие не только к пропаганде, но и к политическому руководству страны. Думаю, Хонеккер не мог не понимать этого. И вот, для придания вящей убедительности критике советской перестройки, с самого верха даются поручения академическим учреждениям — анализировать каждое выступление Горбачева на предмет выискивания расхождений с марксизмом-ленинизмом. Результаты этих изысканий систематически докладывались лично генсеку, рассылались по особому списку. Случалось, такие анализы докатывались и до Москвы. Они отличались рафинированным догматизмом, но отвечать было некому, поскольку к дискуссиям нас ни официально, ни в рабочем порядке никто не приглашал, все это делалось в закрытом порядке главным образом для внутреннего пользования.

На почве неприязни к перестройке шло явное сближение между Хонеккером, Живковым и Чаушеску. В своих выступлениях Хонеккер так же, как и лидеры Болгарии и Румынии, утверждал, будто самые глубокие демократические преобразования в ГДР были предприняты гораздо раньше, чем в СССР, 10–15 и даже 20 лет назад. Все это мало кого убеждало, хотя бы потому, что обстановка, складывавшаяся в мире во второй половине 80-х годов, со всей очевидностью требовала от правящих партий новых перемен, качественно иных поворотов в политике. Все говорило за то, что Хонеккер находится в плену догматических представлений, не хотел или уже не мог адекватно реагировать на реальности жизни.

Вот такой была ситуация, но она не ослабила наши усилия по углублению сотрудничества как в двусторонних отношениях, так и в рамках ОВД. Этим объясняется положительное решение вопроса о моем участии в торжествах по случаю 40-летия ГДР. Хонеккер настойчиво приглашал меня приехать на праздник. Отбросив всякие колебания, а они были, я сообщил в Берлин о своем согласии участвовать 6–7 октября в торжественном заседании во Дворце республики и других праздничных мероприятиях.

Тут надо сделать небольшое отступление. Первого октября через Раису Максимовну работники Советского фонда культуры, только что вернувшиеся из ГДР, передали мне информацию о беседе в Культурбунде, вызвавшей у них большое беспокойство. Их собеседники из ГДР охарактеризовали сложившуюся в стране политическую ситуацию как «без пяти минут двенадцать». В обществе назрел политический кризис, население выражает недовольство. Представители интеллигенции выходят из СЕПГ. Обращение Культурбунда к руководству с выражением озабоченности происходящим остается без ответа. Люди ждут, что во время празднования 40-летия будет открыто заявлено о существовании острых проблем в развитии общества и необходимости публичной дискуссии в стране. Если этого не произойдет, Культурбунд сразу после праздников намерен обсудить положение в стране и принять критическое публичное обращение к властям ГДР. Зная об авторитетности Культурбунда, я с большим вниманием отнесся к этой информации.

И вот мы в Берлине на торжественном заседании. Впечатление от заседания, мягко говоря, не лучшее. Доклад Хонеккера повествовал о многих свершениях и достижениях за 40 лет, но что касалось нынешнего положения в стране и перспектив на будущее — никакого анализа и выводов.

От имени гостей слово было предоставлено мне. Скажу откровенно, это оказалось для меня нелегким делом. Хозяева настроены по-праздничному, а у меня душа не лежала следовать в фарватере за ними. Выход я нашел в том, что воздал должное труду граждан ГДР, преодолевших много трудностей и много сделавших в этой части Германии после войны. Советские люди все эти годы оказывали им поддержку и сегодняшний юбилей воспринимают близко к сердцу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука