Жизнь и смерть Бобби Z

Конечно, если не считать бумажной наличности, которая припрятана на черный день. Этот черный день, по мнению Монаха, настал, как только Бобби исчез со сцены, сгинув где-то в Юго-Восточной Азии. Монах месяцами пытался подать сигнал, набирал на клавиатуре «Рангун, прием», как радист в военном фильме «Цель – Бирма», который снова и снова посылал в эфир эту фразу. Но Бобби не вышел на связь. Так что спустя некоторое время Монах решил, что его лучший друг Бобби встретил свою печальную судьбу в коварных горах Юго-Восточной Азии – подобно многим другим американским парням, – и, стало быть, теперь его империя принадлежит Монаху. Как и спрятанная для потомков заначка с наличными – в количествах, заставляющих вспомнить Карла Сагана.[32]

Так что Монах, к собственному ясно осознаваемому стыду, испытывает смешанные чувства, когда Полный Улет объявляет о возвращении Бобби.

Такова человеческая натура, размышляет Монах. Первородный грех – само собой, но человек, видимо, склонен к мысли, что если он достаточно долго держит у себя чьи-то деньги, они становятся его собственностью.

Монах знает все про первородный грех, потому что когда-то он был настоящим монахом. Уехал из лагунской школы в Нотр-Дам, поступил в семинарию и окончил ее иезуитским священником. Но даже такой уровень посвящения показался Джеймсу П. Мак-Гойну недостаточным, так что затем он удалился в монастырь в глубине пустыни штата Нью-Мексико, где послушники главным образом копали оросительные каналы, выращивали агаву и поставляли джем из нее на рынок – в тот его сегмент, который занимается продуктами, полезными для здоровья. В один прекрасный день настоятель отвел Джеймса в сторонку: он вспомнил, что тот проходил в Нотр-Дам компьютерные курсы, и попросил его сделать список почтовой рассылки по клиентам.

Хотя Монах еще несколько месяцев и сам не понимал этого, но он постепенно перестал ощущать себя истинным монахом, ибо обрел новую религию – компьютер. Не прошло и двух лет, как святые братья стали поставлять свой вонючий джем в самые разные места – от Нью-Йорка до Амстердама и Санта-Фе. Благодаря Монаху братья даже начали выпускать каталог, информационный бюллетень и сборник рецептов и принялись грести деньги лопатой, а Монах отвечал за подсчет прибыли.

Однажды утром Монах проснулся и посреди безмолвного размышления (а какие еще бывают в монастыре?) осознал, что теряет веру.

Да-да, вот так.

Она неуловима, как утренний туман. Раз – и исчезла, всё, вера его покинула. Тем ранним утром, во время прогулки по пустыне, Монах превратился в Моисея наоборот. Никакого видения пылающего куста, ничего такого. Монах просто бродил, глядя на бурые горы, и вдруг решил, что Бога нет.

Он даже удивился отчасти, почему это не пришло ему в голову раньше.

Он столько лет торчал в этой дыре, копал канавы, жрал дерьмовую еду, соблюдал монашеское безмолвие, отверзая уста лишь для самого необходимого общения и для обычных молитв, – и ради чего? Ради nihil,[33] вот и все. Ни для чего. Nada.[34] Ради великой пустоты.

Вечный фанатик, Монах стал не просто атеистом, а даже нигилистом. Уже днем он покинул братьев и сел в автобус, идущий на запад. Случайно встретился со своим одноклассником Бобби Зетом, и они заговорили о компьютерах. И о списках рассылки.

Так родилось чудовище. Монах влился в торговлю травой с той же самозабвенной страстью, с какой некогда служил Богу. Он создал всемирную систему коммуникаций и бухгалтерии, непроницаемую для простых смертных из ДЕА, ФБР и Интерпола. Единственная сущность, которой Монах боится, – это орден иезуитов: он знает по личному опыту, как они дотошны, однако они слишком заняты собственными вымогательскими операциями, чтобы интересоваться империей Зета.

Империя эта и дала Монаху все, что у него сейчас есть: захватывающую работу, громадный дом в Эмералд-Бей, на утесе, нависающем над синевой Тихого океана, и кажущийся нескончаемым поток денег.

Его денег, а теперь – и денег Бобби.

– Ты его видел? – спрашивает Монах у Полного Улета.

– Здесь, внутри. – Полный Улет показывает себе на голову.

Монах смекает, что подобный источник информации дает бесчисленное множество возможных вариантов, и начинает дышать немного свободнее.

– Но на самом деле ты его не видел, – настаивает Монах, – не видел его во плоти.

– А кто видел? – парирует Полный Улет, ничуть не смутившись.

Монах-то видел, даже не раз, но это было столько лет назад!

– Ты знаешь Бобби? – спрашивает Монах.

– А кто знает?

С этими словами Полный Улет энергично удалился, дабы воззвать к туристам, выходящим из своих гостиниц на утренний кофе. Он настолько энергичен, что его снова хватают копы Лагуны. Им давно знакома эта проблема (хотя и не всегда она приобретает такую остроту), и они знают, как с этой проблемой справиться. Они везут Полного Улета по Тихоокеанскому шоссе на юг и вскоре высаживают его.

А дальше – уже забота города Дана-Пойнт.

Однако Монаху решить вопрос совсем не так просто.