Жизнь и смерть на вершинах мира

Верхний участок долины (выше 3800 метров) представляет собой ледниковое высокогорье. Нижняя часть ледника почти полностью погребена под слоем каменных обломков и крупных скальных блоков. Издали ледник кажется широкой и плоской дорогой, но, вступив на него, попадаешь в лабиринт из льда и валунов. Надо внимательно следить за ориентирами, особенно при плохой видимости, иначе ледник может стать для нас настоящей ловушкой. Скальные глыбы на подпорках из не успевшего растаять льда выглядят как гигантские грибы. Иногда достаточно легкого толчка, и каменная шапка летит вниз. В других местах из каменных блоков образовались мосты через трещины в леднике, где в глубине шумит водный поток. На поверхности ледника — резкие различия в температуре, и не только в дневное и ночное время, но и в солнечные дни — на освещенных и затененных участках. В такие ясные дни, когда мы могли продвигаться по леднику в одних рубахах, нас даже атаковали слепни азиатского высокогорного вида Hybomitra hunпоrum.

Под склоном главного хребта, гребень которого проходит на высоте примерно 6000 метров, долина, а с нею и ледник разветвляются. Западная ветвь простирается до точки, где, согласно нашей схеме, должен быть массив Лунгхо. Восточная ветвь ледника стекает с широкого седла Анушах в главном хребте, через которое можно перевалить на юг, в пакистанскую часть Восточного Гиндукуша. Южнее обоих плеч ледника находится отвесная стена гор, обращенная к нам своим северным обледенелым фасадом, над которым громоздятся внушительные массивы льда, скалы и стройные пирамиды пиков. От склонов пирамид ответвляются короткие и невероятно крутые гребни. Это пока еще безымянный мир, в который до сих пор не ступала нога человека.

Жители поселков Ишмурх, Хандуд и Калайи-Панджа никогда сюда не доходили. С их полей и пастбищ просматриваются лишь отдельные фрагменты ледникового высокогорья, и, поскольку оно не оказывает видимого влияния на урожай ячменя и на рост ягнят, его вершины остаются никак не названными. Европейцы же, одержимые страстью все поименовать, начертить, записать, занести в каталог, входят в этот край впервые.

Мы оказываемся лицом к лицу с проблемой, как ориентироваться и как договариваться между собой, когда ничто в окружающем нас мире не имеет названия. Кроме того, мы находимся в гораздо более сложных топографических условиях, чем обычная экспедиция, цель которой — одна определенная вершина, а промежуточные лагеря достаточно обозначить просто порядковыми номерами. Оказавшись в виду нашей заветной мечты — вершины Лунгхо, бледневшей на юго-западе, мы одновременно захвачены зрелищем многих других белоснежных великанов, сверкающих в темно-синем небе над долиной Ишмурх. И ни об одном из них альпинисты не имеют никакого представления! Вот где неограниченная возможность выбирать, ставить новые цели и прокладывать новые пути! В базовом лагере ведутся долгие взволнованные дискуссии, они продолжаются и в эфире с помощью наших транзисторных радиостанций между отдельными разведывательными группами. Тут нужно выражаться точно и лаконично, на длинные описания пути и места нет времени. И словно грибы после теплого дождя, рождаются новые географические названия. Рождаются и часто тут же исчезают в зависимости от того, насколько автору удалось охарактеризовать увиденное, или же от того, каков авторитет автора среди участников экспедиции. Ни одно из этих названий пока не появилось на картах — они сохранились лишь в полевых книжках и в нашей памяти. Воспоминания о работе в горах будут всегда связаны для нас с этими условными названиями.

Решено, что наши альпинисты разделятся на два отряда. Один будет действовать в районе западной ветви ледника, под склонами, над которыми доминирует вершина, принятая нами вначале за Лунгхо. Поэтому лагерь, развернутый на этом участке ледника, мы назвали «лагерем Лунгхо». Второй отряд двинется по восточной ветви ледника. Над ней возвышается монолитная ледовая стена, она хорошо просматривается не только из базового лагеря, но видна еще задолго до подхода к нему, из нижней части Ишмурхской долины. Это ослепительный ледовый барьер с редкими обнажениями скал. Непередаваемое впечатление создается, когда смотришь на острый ледяной край — лезвие ледникового ножа — и смятые складки льда на двухкилометровой стене. Гора-красавица! На нашем экспедиционном языке мы называем ее Трапецией за ее трапециевидные очертания. Поэтому и лагерь, приютившийся под этой горой среди каменных нагромождений боковой морены, имеет радиопозывные — «лагерь Трапеция».